– Ты меньше жёлтой прессы читай, там ещё и не такое пишут, – засмеялся я.

– Понятно, что бред, но какая-то правда в этом есть, – улыбнулся Владимир.

– Во всём есть доля правды, – ответил я.

В поместье нас встретил первым делом Жека, возмущаясь, почему его не пустили во двор. На нём висел тряпкой камуфляжный плащ, стелясь по земле.

– Я всё-таки выбрался, через окно, – продолжал мальчуган. – Но ни одного врага не нашёл. Как дурак пролазил всё поместье в этом идиотском плаще.

– Зря ты так, снаружи было очень опасно, – подметил я. – И мы уже, кажется, говорили на эту тему.

Я терпеть не мог повторять по несколько раз, и Жека прочёл это в моём взгляде.

– Уже и повозмущаться нельзя, – заворчал он, сбрасывая с себя камуфляжный плащ.

Я оглядел поместье. Да уж, повеселились на славу. Надо будет получше защититься.

Раз уж с моими защитными рунами справились с помощью льда – хотя понятно, что непростой был лёд – значит, и руны должны быть похитрей расположены.

Займусь этим уже завтра, точней придумаю план размещения, учитывая сегодняшнее вторжение врага.

А пока глаз выцеплял тёмные пятна от взрывов рунных ловушек, следы от ледяных стрел на ещё недавно аккуратном газоне, пару садовых деревьев, поваленных шаровыми молниями. Одно из деревьев ещё тлело на земле.

Тела поверженных врагов помогли убрать люди Обручева. А тех, кто попал в огненную яму, прибрала земля.

Одно радовало, здания на территории не пострадали. Лишь вокруг большого дома выложенная камнем площадка была посечена осколками осыпавшихся комет.

Я прошёл к стене поместья, понимая, что есть ещё одна хорошая новость – ни одной дыры или трещины, лишь местами выжжена магическая плёнка, которая защищала камень от эрозии.

Жека сопровождал меня, рассуждая, как бы он уничтожал людей Зацепина своим кинжалом и голыми руками. Я кивал, улыбаясь в ответ. Насколько же мы близки с этим пацаном по боевому духу.

Очутившись на заднем дворе, я понял, что защитный контур истощён, и подпитал его. Жека в это время затих, наблюдая за тем, как нити золотистой энергии продолжают насыщать рисунки.

Учитывая, что уже стемнело, а тусклый фонарь неподалёку не справлялся со своей задачей, насыщение рун энергией выглядело очень эффектно.

Закончив с этим, я решил созвониться с Кириллом.

– Да, Иван, как здоровье? – услышал я из динамика его голос.

– Уже мутирую в монстра, – засмеялся я, вспоминая разговор с Володей.

– Ты пьяный, что ли? – спросил Кирилл.

– Это шутки у меня такие, не обращай внимание, – ответил я и посмотрел на руку. Пластырь уже рассосался, но царапина никуда не исчезла. Более того, она вновь начала кровить.

А вот это уже нихрена не смешно. Что было на том ноже у куратора? Вроде он блестел какой-то энергией. Но всё было настолько быстро, что я не запомнил. После смерти Гордеева эти серповидные ножи по традиции растворились.

– Здоров как бык, – ответил я Кириллу.

– Это хорошо, – ответил Кирилл. – Что-то хотел сообщить?

– В каком-то смысле да, но больше спросить, – загадочно ответил я.

– Слушаю, – напряжённо отозвался Кирилл.

– Гордеев сказал перед смертью, что всё только начинается и ничто не повлияет на работу какого-то центра. Сказал, что нужно восстановить справедливость. Ты знаешь о центре? Что это?

– Я не особо хотел бы распространяться об этом, Иван… – тихо ответил Кирилл. – Но тебе скажу. Центром сектанты называют место недалеко от Новосибирска. Вроде там происходит что-то значимое для секты, вроде каких-то экспериментов. Но где этот центр конкретно находится – неизвестно. Это всё, что я успел услышать, пока был в секте.