Я потянул цепь, ворота дернулись, но остались на месте.

–Ты ж стопор сыми, вон, внизу защёлка такая. Ага. Да. Теперь давай!

Железная гармошка стала складываться и подниматься вверх. Я остановился, когда проход высотой в два моих роста обнажился полностью.

Мы вышли на улицу. Солнце уже поднялось над двухэтажками и начинало припекать.

– Хорошо, что ты не куришь, – сказал Николай, у него явный пункт по поводу курения. – Можно просто вот так вот эта, постоять, на траву посмотреть.

– Смотреть, как растёт трава, – процитировал я БГ.

Он прищурился, хмыкнул и кивнул.

– Ага. В точечку.

Минут через пять созерцания батайской природы с шоссе к нам зарулила грузовая машина.

– Дима приехал! – сказал кладовщик.

Из машины вышел молодой светловолосый парень и добродушно пожал нам руки.

– Галя тут? – спросил он.

– Наталья сегодня, – ответил я.

– Пойду поздороваюсь, – он распахнул нам задние створки дверей кузова и направился в торговый зал.

Машина была плотно забита замотанными в стретч палетами.

– Вот смотри, – Николай подвёл меня к мощной оранжевой рохле и повернул ключ.

Загорелась зелёная лампочка.

– Это электрическая рохля, стал быть. Двигаешь вручную, а подымать-опускать тут рычаг. Видишь.

– Вижу.

Первую палету он снял сам, опустил посреди склада, поддел обычной рохлей и довез до упора по коридору между стеллажами.

– Запомнил?

Я пожал плечами.

– Попробуй.

Я даже заволновался, со стороны все эти манипуляции выглядели непросто. Если у кладовщика рохля двигалась чётко, у меня сразу не заладилось. Раз пять я пытался подкатить рохлю к борту машины, но каждый раз отъезжал назад. Поставить «лыжи» перпендикулярно палете, да ещё и попасть ими между ножек оказалось невероятно сложно.

– Ты нацелься сразу на поддон, прям лыжами туда, куда надо, – предложил кладовщик.

– Не получится, – не согласился я, – тут же нужен большой радиус, рохля же большая.

– Это же не «жигуль» тебе, тут задние колёса тебе любой радиус выпишут. Ты, паря, попробуй, значитца, мозг-то отключи.

Я попробовал. И получилось. Николай помогал, доруливал, придерживал, летал в кузове с маленькой рохлей, выставляя на край новые и новые палеты. И к концу разгрузки у меня уже что-то получалось.

– Вот видишь, – сказал Коля, когда мы сгрузили последний поддон. – Мастерство растет, а ежели ещё на скрипке научишься играть!

Про скрипку я не понял, да, какая-то мысль мелькнула в моём усталом сознании, мелькнула вроде бы важная, но, как это бывает с важными мыслями, тут же пропала бесследно.

– Спасибо, Коля, – сказал я. – Научил.

– На здоровье, – хмыкнул кладовщик. – Закрывай ворота.

Обедали с Николаем и Володей. Я купил в соседнем продуктовом пакет томатного сока и булку мягкого белого хлеба. Володя принёс из дома картофельное пюре с курочкой гриль, а Николай хлебал из стеклянной банки похожий на густую оранжевую краску супец.

Оказалось, Вова десять лет отработал продавцом в спортивных супермаркетах. Коля рассказывал о себе неохотно и единственное, что удалось узнать из его оговорок, что бороду он отпустил за последний год и она ему уже порядком надоела.

– Ща, как, значитца, доедим, – заявил Коля, облизав ложку, – будем товар принимать. Но не спеши, Лёха, не спеши. Час у нас положено на отдых. Минут двадцать того-этого, ну, расслабимся, посидим.

– Понял, кого ты мне напоминаешь, – сказал я.

– Кого? – заинтересовался Коля.

– Банкэя. Был такой монах. Ты как он, всё время агитируешь расслабиться и отключить мозг.

– Не, – не согласился Николай, – где я и где банкеи. Я до денег не охочий. Не моё это, деньгами ворочать. По мне, лучше рохлей.