– Я тебе всем обязан.

– Теперь из-за этого проклятого Линя по всему побережью остро нуждаются в опиуме, а у нас его нет. Мы уже месяц ничего не зарабатывали, – вздохнул красивый контрабандист. – Может, стоит разъехаться по домам. Я разрешил уехать всем, кто хочет. Но возможно, все наладится. Нужно скинуться, чтобы купить еду и переждать трудные времена. Все говорят мне, сколько у них денег. – Он посмотрел на Ньо. – Но когда настал твой черед, я спросил: «Почему у тебя так мало денег?» А ты ответил, что все проиграл в азартные игры.

– Это так.

Теперь Морской Дракон буравил Ньо взглядом:

– Ньо, ты же знаешь, почему доверие так важно! Если завяжется бой, то наши жизни зависят друг от друга. Я должен знать, что любой из моих ребят прикроет меня, а я прикрою его. Если нет, то он представляет опасность и должен умереть.

– Я тебе всем обязан, – повторил Ньо.

В его кодексе чести эти слова означали только одно: он готов защищать Морского Дракона ценой жизни. Для него контрабандист был главнее всех, кроме отца и еще одного человека.

– Я видел, как ты прятал деньги, – тихо произнес контрабандист.

Ньо сохранял спокойствие. Ни один мускул на его лице не дрогнул. За красный пояс был заткнут нож. Морской Дракон сидел напротив, но по диагонали. Если бы контрабандист набросился на него, то потерял бы равновесие ровно настолько, чтобы оказаться в невыгодном положении, и он должен это понимать, как и то, что Ньо заметил этот факт.

Значит, он не планирует убивать меня прямо сейчас, подумал Ньо, но все равно на всякий случай следил за Морским Драконом.

– Это не мои, – сказал Ньо после паузы.

– Твои. Ты имеешь в виду, что ты не собираешься оставлять их у себя. Думаю, ты собрался отдать их той молодой женщине, которую просил навестить. Ту, что зовет тебя братишкой. Но зачем, Ньо? Она живет в огромном доме.

– Она вышла замуж в богатую семью, но ее родители – самые бедные крестьяне в деревне. У нее ничего за душой.

– Значит, каждую ночь перед сном ты представляешь, как приедешь и удивишь ее подарком, велишь ей спрятать деньги и сохранить для себя. Ты об этом добром деле мечтаешь? – (Ньо кивнул.) – И ты солгал мне, хотя понимал, что я убью тебя, если узнаю. – Морской Дракон повернулся и задумчиво посмотрел на Ньо. – Ты храбрый молодой человек, Ньо. Лучший из всех моих людей. – Он вздохнул. – Но я не могу позволить тебе врать мне. Что делать будем?

– Ты мне скажи. – Ньо наблюдал за пиратом, высматривая малейший намек на движение, но Морской Дракон не шевелился.

– Оставь себе то, что скопил для той женщины, – тихо сказал Морской Дракон. – Но ты отдашь мне точно такую же сумму из своих будущих заработков. И никуда от меня не денешься, пока не заплатишь. И еще: ты больше никогда не солжешь мне.

– Никогда.

– Молись всем богам, чтобы торговля опиумом восстановилась.

Ньо кивнул, а затем спокойно произнес:

– Может быть, стоит убить эмиссара Линя.

Если Джон Трейдер предполагал, что осада окончена, его ждало жестокое разочарование. Эллиот мог пообещать отдать опиум, но Линь не поверил ему на слово.

– Я отпущу вас, когда в моем распоряжении окажется последний ящик с опиумом, – сказал он англичанину. – А пока все вы останетесь в заложниках.

– Это возмутительно! – заявил Талли Мэтисону.

Но крупнейший торговец опиумом был настроен куда более философски:

– На его месте, Одсток, вы бы нам доверяли? – Он вздохнул. – Нам придется выгрузить ящики со всех судов в заливе и за его пределами. Это может занять недели.

Это был сезон между холодными сухими зимними ветрами и влажным летним муссоном. Дни стояли жаркие, по набережной летали клубы пыли, и идти было некуда. Теперь Трейдер понял, почему каждый апрель обитатели факторий так жаждут покинуть Кантон и отправиться к холмам и морским бризам на маленьком острове Макао.