Взводы, между тем, один за другим встают, по-команде гаркнув, соревнуясь в громкости: «Спа-си-бо!», как в пионерском лагере, только громче, бросаются на выход. А почему бегом? Куда это они? В туалет, что ли? Да нет, вроде рано, сразу-то… Тц-ц!.. Столько непонятного и, мягко говоря, удивительного в армии, хватило бы времени разобраться… Кошмар!

Видим, к дежурным офицерам подходит наш старшина. Они о чем-то там коротко разговаривают и в результате нам приносят ещё по миске нарезанного хлеба, как утром. Классно! Хлеб мы мгновенно рассовываем по карманам на потом, про запас. «Молоток наш старшой, да? – одобрительно восхищаемся сообразительностью старшины. – «Пацан» дело туго знает!» Вдруг в дверях столовой появляется какой-то – опоздавший! – солдат. Голова у него, как у сильно раненого вся забинтована, с большим креном на левую сторону. Распухшая нижняя губа вся раскрашена зеленкой. На макушке кое-как держится ставшая детским корабликом армейская пилотка. Войдя, он растерялся от неожиданности и остановился, не зная куда дальше идти. Встал, как памятник. Тысяча пар глаз – или сколько нас там, в столовой, недоуменно и с интересом уставились на это замотанное в бинты явление. Ложки, как весла над водой, зависли над мисками. Наступила любопытствующая тишина. У группы ответственных офицеров с повязками от удивления замешательство:

– Кто это?.. Откуда?.. ЧП?.. Как?.. Из какой роты?.. Доктор, что случилось?.. Кто это?.. Кто допустил?..

Офицеры мгновенно обступают «болезного», наклонив головы, о чём-то говорят с раненым. Нам, к сожалению, ничего не слышно. Забинтованный солдат заметно растерян, смущенно переминается с ноги на ногу. Руками энергично показывает им, как шёл по одной досточке, вот так вот, балансируя, и как вот так вот, неожиданно вдруг – ветер, наверное, дунул – качнулся, оступился и – ба-бах!.. прямо так влево, и упал… И вот, показывает на голову!.. Горестно разводит руками. Офицеры негодующе закрутили головами:

– Старшина роты! Где старшина? – К ним рысцой подскочил наш бычок-старшина и, видимо прояснив обстановку, быстро успокоил их. Офицеры, укоризненно и сочувственно покачав головами, окончательно расслабились. Айболит, доктор который, на удивление нам всем, придерживая Ефимова за плечи, лично проводил «раненого» за отдельный стол с табличкой «Для диетчиков». Кто такие диетчики мы еще не знаем, но теперь понимаем, это которые больные или раненые. Доктор присел с ним рядом. Видя тот стол, мы уже по-черному завидуем Ефимову.

– Так-кой стол ему одному, падла, достался!

Что именно в тарелках, нам не видно, но, главное, тот стол – который для каких-то диетчиков – заставлен тарелками с едой полностью.

– Тцц… Такая жрачка!.. Вот, гадство, повезло…

– А классно ты его, Паша, отделал. Мне понравилось!..

– Ничего, он и от меня еще получит за «силитёрстова». – Обещает Гриня.

– Гриха, смотри, не убей совсем. – Посмеиваются ребята, внимательно вглядываясь в тот ненавистный нам стол.

– Паха, если этот Ефимов к тебе полезет, я с тобой, ладно? – уговаривается Гришка.

– А бинтов-то, бинтов-то на него намотали. Глянь, мужики, самим, наверное, страшно, да? – злорадствуют ребята.

Ефимов быстро ест и, жестикулируя, о чем-то живо рассказывает доктору. Айболит подперев голову рукой внимательно и с интересом слушает. Изредка ему кивает.

– Ест, гад, сразу из двух тарелок.

– А сейчас, смотри, из кружки запивает. Наверное компот…

– Что же это они ему там такое дали, а? Вот гадство, повезло…

– Мало ты ему дал, Пашка, мало.