– Ну и хорошо, что врача не надо. Ты посиди маленько, пусть они эту телегу без тебя догрузят, а там втянешься. А если врача звать, так это оформлять всё придётся официально, несчастный случай на производстве и всё такое… показатели у нас снизятся, а значит подсчёт меньше будет. Правильно я говорю? – потребовала она подтверждения у парнишки, и тот согласно покивал головой.
– Ну не надо и хорошо, – ответил парнишка, из-за плеча которого выглядывали ещё двое, одетых примерно так же. – Тогда сиди тут и не отсвечивай, а то у нас план горит.
Ничего не понимаю, сказал я сам себе, но сел на указанную скамейку и начал вникать в происходящее. Прямо передо мной стояла большая телега с кирпичным основанием на железнодорожных колёсах, а на ней высились две незаконченные пирамиды из кирпичей. С обоих боков к телеге подходили рельсы, а на них стояли тоже тележки, но маленькие, четырёхэтажные с такими же кирпичами на каждом этаже. С противоположной стороны работали двое, один выуживал кирпичи с полок тележки и подавал второму, а тот в свою очередь быстро и аккуратно выкладывал их в пирамидки. С моей же стороны парнишка остался один, поэтому он делал по очереди обе стадии этого процесса, и доставание, и укладывание.
Минут десять, и маленькие тележки опустели. Тогда им на смену привезли новые, двое ребят с внешностью лиц среднеазиатской национальности. И всё повторилось с абсолютной точностью. Через полчаса укладка была закончена, с другого конца набежала уже третья бригада, зацепила большую телегу тросом и уволокла её в печь, а на это место поставила пустую.
– Перекур, – сообщил мне первый увиденный в этом мире парнишка, плюхаясь на скамейку рядом. – Десять минут можно ничего не делать. Ты как, если в целом?
– В целом неплохо, – отозвался я, – но в деталях кое-что пока не срабатывает.
– И то ладно, – покладисто согласился со мной он, – детали нарастут со временем. Готов к работе-то?
– Всегда готов! – автоматически вылетело у меня.
И тут его окликнули сзади: – Мишаня, дай прикурить!, – на что он вытащил коробок из кармана и кинул его назад не глядя, добавив «Потом вернёшь». Из этого я сделал вывод, что зовут моего нового напарника Мишей…
– Слушай, Миша, – обратился я к нему, – ты мне не поможешь?
– Помогу, конечно, – ответил он, затягиваясь беломориной, – спрашивай, что надо.
– А что со мной случилось-то, – начал я издалека, – что я так резко отрубился?
– Током тебя шибануло, – ответил он, – тут иногда это бывает, пробило изоляцию на корпус снижателя. С начала года уже третий случай.
– Ясно, – сказал я, хотя ничего ясного тут не было. – Слушай, тут такое дело… короче я ни хрена не помню, ни кто я, ни где я, ни какой сейчас год – не расскажешь?
– Тебе точно ко врачу надо, – озабоченно сказал Миша, – что-то мне твой вид не нравится.
– Не-не-не, – решительно возразил я, – не надо мне никаких врачей, всё наладится… ну если ты мне ситуацию прояснишь, конечно.
– Ну, смотри, я предложил, ты услышал, – ответил Миша, – давай вот сейчас очередную телегу нагрузим, и я тебе всё расскажу.
И тут всё повторилось с точностью до мельчайших деталей, то, что происходило только что – маленькая тележка, которую прикатил долговязый среднеазиат, точнее даже три штуки этих тележек было, две пирамидки на большой колёсной телеге, посередине прибежала женщина в синем халате (Миша назвал её мастером и бабой Юлей, а потом сразу сплюнул) и заорала, что смена кончается, а до нормы ещё ой, как далеко, так что пошевеливайтесь, орёлики. Наконец, выстроили мы эти пирамиды, пять на пять в основании, три на три вверху, 306 кирпичей на каждую, в середине непременно надо было оставить два проёма для того, чтобы кран смог подхватить их при перегрузке в кузов грузовика. Всё, перекур… Миша вытащил пачку Беломора и предложил мне, я отказался, не курю и никогда не начинал даже.