Вдруг мы услышали жуткий вопль на расстоянии примерно полумили.

– С ним покончено, – мрачно констатировал Коиннаге. – Масаи погиб, а нам теперь отвечать перед Техподдержкой.

– Не похоже на человека, – возразил Ндеми.

– Ты всего лишь мтото, дитя, – рявкнул Коиннаге, – откуда тебе знать?

– Я слышал крики Джумы, когда физи убили его, – сказал Ндеми извинительно. – Вот поэтому я знаю.

В тишине мы ожидали новых звуков, однако других криков не последовало.

– Наверное, это и хорошо, что физи убили масаи, – наконец заметил старый Нджобе. – Я видел здание, которое он нарисовал в пыли – гостевой дом, – и это было злое здание. Оно не круглое, как наши хижины, которые защищены от демонов, у него углы, а все знают, что демоны по углам живут.

– Действительно, – согласился другой старейшина, – это было бы проклятое место.

– Ну а чего можно ожидать от человека, который уходит охотиться на физи в ночь? – добавил третий.

– Можно ожидать, что он принесет мертвого физи! – торжествующе произнес Самбеке, выйдя из темноты и бросив на землю окровавленную тушу крупного самца гиены. Все изумленно отшатнулись, а он развернулся ко мне, и отсветы пламени снова заплясали на его гибком черном теле.

– А что ты теперь скажешь, старик?

– Скажу, что ты более опасный убийца, чем физи, – отозвался я.

Самбеке довольно ухмыльнулся.

– Поглядим, – сказал он, – что откроет нам этот физи. – Он повернулся к юноше: – Бой, принеси-ка нож.

– Его зовут Камаби, – заметил я.

– Некогда мне имена учить, – ответил Самбеке. Он повернулся к Камаби: – Делай, как я говорю, бой.

– Он уже мужчина, – сказал я.

– В темноте трудно различить, – пожал плечами Самбеке.

Камаби вернулся через минуту со старинным охотничьим ножом, таким старым и ржавым, что Самбеке остерегся его брать в руки и просто указал на гиену.

– Ката хи ятумбо, – приказал он. – Рассеки брюхо вот здесь.

Камаби опустился на колени и вскрыл брюхо гиены. Запах был непереносимым, но масаи подобрал палку и стал ковыряться ею во внутренностях зверя. Наконец он отодвинулся.

– Я надеялся, что мы там найдем браслет или серьгу, – сказал он, – но мальчишку загрызли уже давно, и эти штуки, по всей видимости, уже прошли через нутро физи.

– Кориба мог бы бросить кости и узнать, та ли это гиена, которая убила Джуму, – предложил Коиннаге.

Самбеке презрительно фыркнул.

– Кориба может бросать кости до сезона долгих дождей, но ничего не узнает. – Он обвел взглядом собравшихся. – Я убил физи старым способом, чтобы доказать, что я не трус и не европеец, которые охотятся только при дневном свете и только с ружьями. Раз уж я вам показал, на что способен, то завтра я продемонстрирую, сколько физи я могу уничтожить моим способом, а вы сами решите, чей способ лучше, Корибы или мой.

Он помолчал.

– Теперь мне нужна хижина для сна, чтобы утром, когда взойдет солнце, я был свеж и полон сил.

Все, кроме Коиннаге, наперебой принялись предлагать ему свою хижину. Масаи по очереди посмотрел на каждого, после чего развернулся к верховному вождю.

– Я буду спать в твоей хижине, – сказал он.

– Но… – начал было Коиннаге.

– И одна из твоих жен будет согревать меня этой ночью.

Он посмотрел Коиннаге прямо в глаза.

– Или ты осмелишься отказать мне в гостеприимстве после того, как я убил физи для вас?

– Нет, – наконец выдавил Коиннаге, – я не откажу тебе.

Масаи торжествующе улыбнулся мне.

– Это еще не Утопия, – сказал он, – но уже ближе.

Наутро Самбеке ушел охотиться с ружьем.

Я спустился в деревню дать Зинду мазь для облегчения боли в полных молока грудях, ибо ее ребенок родился мертвым. Покончив с этим, я пошел мимо шамба, обновляя заклинания на пугалах, и вскоре, как обычно, сбежались дети, упрашивая меня рассказать им историю. Наконец, когда солнце уже высоко поднялось в небе и стало слишком жарко, чтобы продолжать обход, я сел в тени акации.