– Здесь частная дорога, – сказал он с подчеркнутым сарказмом. – В полумиле отсюда есть табличка, предупреждающая об этом. Возле поворота на Санта-Медину стоит указатель шириной в четыре ярда. Что вам нужно?

Пока он трепался, я успел рассмотреть стену. Она была гладкая, как стекло, с колючей проволокой наверху. Эти острые шипы с легкостью войдут в тело – конечно, мое.

– А я решил, что частная дорога уходит влево, – произнес Паркер. Он растерянно улыбнулся охраннику. – Извините за невольное вторжение.

Я заметил кое-что еще: возле будки охранника сидел волкодав. Он зевнул, обнажив клыки, на которые можно было вешать шляпу.

– Уезжайте, – сказал крепыш. – На досуге выучитесь читать. Вы много теряете.

На поясе у него висела кобура открытого типа; рукоятка револьвера успела засалиться.

– Не стоит проявлять высокомерие, – дружелюбно сказал Паркер. Голос его звучал сдержанно, вежливо. – Все мы порой совершаем промашки.

– Да, ваша мать уж точно промахнулась, – сказал охранник и рассмеялся.

Паркер побагровел.

– Это оскорбительное замечание, – возмущенно произнес он. – Я пожалуюсь вашему хозяину.

– Катитесь отсюда, – зарычал охранник. – Если тотчас не уберете свою колымагу, я вам дам повод для жалобы.

Мы отъехали. Я смотрел в зеркало на охранника; он стоял на середине дороги, глядя нам вслед, крутой, как двенадцатиминутное яйцо.

– Славный парень, – улыбнулся я.

– Его напарник тоже не подарок. Вечером они дежурят вдвоем.

– Собаку видел?

– Собаку?

Он посмотрел на меня:

– Нет. Какую собаку?

– Обыкновенную. С крепкими зубами. Она злее охранника. Похоже, голодная. А еще колючая проволока. С острыми дюймовыми шипами. Пожалуй, я попрошу прибавку. Мне надо оплатить страховку.

– Больше, чем тебе обещано, не получишь, если ты это имеешь в виду, – выпалил Паркер.

– Именно это. Жаль, ты не видел псину. Удирать в темноте от такой красотки – удовольствие ниже среднего. Да, приятель, придется тебе еще раз запустить руку в чулок.

– Тысяча или ничего, – с каменным лицом отрезал Паркер.

– Ты поступаешь опрометчиво. Я – хозяин положения. Бретт отблагодарит меня за информацию.

Я посмотрел на него. Глаза у Паркера сузились. Я попал в уязвимое место.

– Со мной такой номер не пройдет, Джексон.

– Обкашляй вопрос с толстяком. Еще пять сотен, или я выхожу из игры. Горман не сказал мне об охранниках, собаке, сигнализации и колючей проволоке. Он представил дело так, будто его и правда можно провернуть во сне.

– Я тебя предупреждаю, Джексон, – процедил Паркер сквозь зубы. – Ты нам голову не морочь. Ты принял наши условия и получил задаток. Доведешь дело до конца.

– Хорошо. Но вы накинете пять сотен. Мой профсоюз запрещает мне подставлять зад собакам.

– Если не согласишься на тысячу, пожалеешь, – сказал он и стиснул баранку так, что костяшки его пальцев побелели. – Я тебе не позволю шантажировать меня.

– Виноват толстяк. Нашли простофилю.

Он поехал так быстро, что обратная дорога заняла вдвое меньшее время, чем путь от дома Бретта.

– Поговорим с Горманом, – сказал он.

Мы направились к толстяку.

Он сидел в кресле и поглаживал рукой свою розовую щеку.

– Я сказал ему – мы не позволим нас дурачить, – произнес Паркер.

Он был бледен, глаза его блестели. Горман уставился на меня:

– Бросьте ваши шутки, мистер Джексон.

– Какие шутки, – сказал я, улыбаясь. – Еще пять сотен на страховку. Вы бы взглянули на охранника и собаку.

Он думал с минуту.

– Хорошо, – произнес Горман. – Я сам не знал о собаке и охраннике. Я накину пять сотен, но больше ты не получишь ни доллара.

Паркер возмущенно фыркнул.