- В нашем меню нет поросенка, — прорыдала я, поднимаясь на ноги.- Вот уж не думала, что зажравшиеся мерзавцы такие крохоборы.

- Люся, замолчи. Имей уважение, это же сам господин Караваев.- зашипел начальник и щипнул меня за бок.  Конечно, вы вообще ничего не должны, заискивающе залебезил меня чертов Ашотик. – Мы все вычтем из зарплаты виновной в инциденте сотрудницы. И еще, вам положен презент от заведения.

- Спасибо, не нужно. Я еще от предыдущего не отошел,- издевательски хохотнул подонок мне в спину. Я с трудом сдерживалась, чтобы не ломануться со всех ног, но показывать этому гаду своего состояния не желала. Хотя мне хотелось рыдать в голос. Интересно, он настолько богат, что красотка, которую он втоптал при посторонних в грязь не плюнула ему в самодовольную морду, а просто спокойно села на стул, и досмотрела начало представления со мной в главной роли, приложив к шишке на ботоксном лобике бутылку минералки. Почувствуй себя убогим клоуном.

Никогда не жалейте своих начальников. Скорее всего это приведет к фатальным последствиям.т

- Посуда - бой – около десяти тысяч, два столовых прибора из мельхиора – три пятьсот, скатерть, минестроне, два французских багета, икра красная, икра черная, — перечислял, схватившись за голову, Ашотик.

- Заморская икра - баклажанная,- вякнула я, в надежде разрядить ситуацию

- У нас элитный ресторан, э,- вызверился начальник. – такого человека обидела, женщина. Это же был сам Караваев. Телевизор смотришь? Представляешь, если бы завтра там сказали, что сам Федор Караваев в нашем ресторане предложение сделал избраннице? Народ бы к нам косяком попер. А теперь что?

- Что? – понурилась я.

- Дед Пихто,- проорал Ашотик.

- Эту поговорку говорят в другом случае.

- Да плевал я на случаи, Люся. У тебя только эти самые случаи выходят великолепно. А если бы ты врезала дуба прямо в зале? Представляешь, как бы отреагировал Бубновский, а он критик в вестнике «Рестораны»,  и он сидел в зале. Завтра нас уделают в этом чертовом журнале. Люся, я тебя убью, клянусь мамой. Четвертую

- Это было бы прискорбно.- Я обиженно засопела. Ну, вообще – то готовлю в этом заведении я. Все съедобное, что подают здесь гостям – моих рук дело. То, что выходит из-под жадных лапок Артуро, чаще всего не съедобно. С детства я мечтала стать шефом ресторана, только вот родственнички мои не разделяли моих мечт никогда. А я ведь почти добилась своего. И если бы я не опоздала сегодня, то «ах, какой человек», скорее всего успешно бы надел кольцо на пальчик той расфуфыренной ведьмы, которая вылила мне на голову соус, адски воняющий чертовым укропом. А мужику, при виде которого яблоко, застрявшее у меня во рту, напрочь перекрыло кислород, не пришлось бы производит прием Геймлиха. И этот чертов райский фрукт не вылетел бы из моей пасти прямо в лоб его невесте, ну или кто она там. Он же ей вроде сказал, что кольца ей не видать. Я вдруг вспомнила темные кусты, чужие руки на своем теле. И кольцо с двухкаратным бриллиантом, которое отдала на память совершенно постороннему мужику. К горлу подскочила едкая тошнота, а внизу живота сжался тугой узел. Черт, черт, черт. С чего бы вдруг я вернулась в прошлое? Ведь заставила же себя забыть все, вымарать из памяти. И года три мне успешно удавалось не вспоминать.  

- Не правда, я готовлю самые лучшие спагетти,- вякнула я, пытаясь не смотреть в налитые кровью глаза разъяренного горца.- Ты не можешь меня уволить, я дочь должна растить, у меня ребенок. Знаешь же моё положение.  

- Это уже не важно, Люся. Твое положение, моё положение, и положение, в которое меня поставил Караваев. Точнее поза. Знаешь, что я чувствовал? Короче, через неделю приезжает Альфредо Рогацци. Я выписал шефа из Неаполя. У тебя есть семь дней, чтобы подыскать себе новое место. Ты уволена, — выдохнул Ашотик, и по страху в его голосе я поняла – он не шутит в этот раз. А еще по тому, что он закрыл подносом голову, явно вспомнив, как в прошлый раз у меня случайно вылетел из руки молоток для отбивания мяса