– Что? Да я б никогда Настю не ударил, спятил, что ли? Ты посмотри на эту соплячку, на такую дунуть боязно.

Вася отпустил оппонента и отстранился, хмуро наблюдая, как тот встает и поправляет одежду.

– Малой, а с чего ты решил-то?

– Да она от любого резкого движения сжимается так, как будто ее сейчас ударят. У меня тетя так же делает, когда… – Добби замолчал и побледнел. Продолжать мысль он явно не хотел.

– Ты тоже заметил, значит.

– Вазелин, если не ты, то кто?

Вся команда ребят перевела взгляд на меня. Парни сразу рассредоточились по коридору. Вася медленно ко мне приблизился. Вот умели же они слаженно работать, когда было нужно, но мне же теперь мимо них было не проскользнуть – только если назад, дальше по коридору, да в окошко сигануть со второго этажа.

– Насть, рассказывай, такое нельзя замалчивать. Государство тут не поможет, – тихо сказал Кирилл. Он скрестил руки и хмуро посмотрел на меня. Глаза у него странно поблескивали, как будто он был в не меньшем бешенстве, чем Добби пару минут назад.

Да, государство и правда не могло помочь. Каким-то образом Кирилл понял, что речь шла о моей семье. А если конфликт внутри семьи – никто и не почешется. Примут заявление и отправят обратно к «семье».

Я перевела взгляд на Васю и поняла – не отступятся. Говорить не хотелось, поэтому я сообщила лишь ту информацию, что могла. Оставалось надеяться, что ее будет достаточно, чтобы парни отстали.

– Он мертв.

– Жаль, – сказал Добби, вытирая кровь с разбитой губы. – Вот уж я бы к нему на огонек заглянул.

Это было так мило – видеть искреннее желание помочь от такого, по сути, еще мелкого парнишки, что я не выдержала и улыбнулась.

– Не думаю, что, когда тебе было четыре года, ты смог бы с ним справиться.

– Он бил тебя, когда тебе было два года? Вот это подонок, – с чувством произнес Богдан. Его голос в команде звучал так редко, что все на мгновение перевели взгляд с меня на него, позволив мне на мгновение расслабиться. Только Вася продолжал сверлить меня взглядом. Он стоял рядом, но не пытался прикоснуться.

– Не два, а восемь. Он одиннадцать лет как мертв.

– Это что же, выходит, тебе девятнадцать лет? – удивился Кирилл. На мгновение мне даже показалось, что эту фразу он произнес с акцентом.

– Ну да.

Молчание и сверлящие взгляды были мне ответом, пока пухляш Сашка громогласно не расхохотался. Кирилл тоже улыбнулся. Только Добби и Богдан в шоке смотрели на меня.

– Эх, Васька, зачем тебе старуха, отдай ее нам с Кириллом, больше по возрасту подходит, – снова заржал Батон. Вот не смог же промолчать и не спохабничать, зараза. Я ему еще припомню старуху.

Такие же мысли отразились в Васиных глазах. Он так и не отвел от меня взгляда, и от этого мне стало даже более неуютно, чем от пошленькой улыбочки Сашки и его похабных слов.

– Я кушать хочу, тут есть где перекусить?

Удивительно, но это сразу отвлекло парней от обсуждения моего возраста и семейных проблем. В столовую мы пошли всей толпой. Проходя мимо зала, Саша замер и заглянул туда, нахмурившись. Я тоже притормозила, но Батон быстро перестал высматривать беседующих о чем-то тренера с Ольгой и продолжил с нами путь. Только теперь он шел с отсутствующим взглядом и покусывал губы. Столовая находилась в другом здании. Дождь немного поутих, так что добирались до нее бегом.

Ребята тоже явно проголодались и набрали полные подносы еды. В столовой мы были единственными посетителями, а потому сдвинули столы и сели все вместе. Никто не отвлекался на телефоны, ребята не ругались и как будто забыли последнюю вспышку злости Добби. Более того, заметив, что я не понимаю их обсуждение, они наперебой стали стараться затащить меня в беседу. К концу нашего внепланового застолья парни объяснили мне множество сленговых понятий. Стол опустел уже больше часа назад – только кружки регулярно наполнялись. Обсуждение историй из прошлого и различных шуток не утихало. Серьезная тема поднялась только одна – из Добби все-таки вытянули историю его тети, которую не так давно убил собственный муж.