Когда Роджер вернулся к замку, Кай и Лиза мирно играли на песчаной площадке для волейбола, дрессируя бурую кучерявую свинку выполнять команду «Ищи!», что только усилило подозрения Сакаи. Проходя мимо компании, Роджер окинул ее укоризненным взглядом и получил в ответ два невинных и один хрюк.

Сакаи уже поднялся на крыльцо и протянул руку к двери, но в этот момент кто-то приоткрыл ее изнутри, и из щели, как рыжая монтажная пена из баллона, в два слоя хлынули упитанные корги.

Роджер замер, надеясь, что гонимые естественной нуждой собачки его проигнорируют, но уже пробежавший мимо Чипс внезапно затормозил, оглянулся, повел носом – и маленький обаятельный песик превратился в маленького, но ничуть не игрушечного монстрика с оскаленными зубами и встопорщенной холкой.

Остальная стая против Роджера, возможно, ничего не имела (хотя кто знает, о чем шушукаются домашние питомцы, пока их хозяева спят!), но безоговорочно поддержала вожака.

Большая часть Сакаи таки успела проскочить в замок и захлопнуть за собой дверь, а трофейный кусок брючины был незамедлительно казнен через разрывание коржами.

– Ах ты… Тикусёмо! – выдохнул Роджер, безуспешно пытаясь загладить прореху.

– Сын самки собаки, – чутко перевел Кай, и Лиза понимающе кивнула: пираты бывшими не бывают!

Днем Роджеру удалось немного отвлечься от душевных терзаний. С вялым интересом побродив по замку, он встретил одного старого знакомого, потом другого, третьего, и все они, не сговариваясь, зазывали Сакаи на ежевечерний мальчишник, обещая так качественно утешить бедолагу, что он вообще забудет, из-за чего страдал. Роджер вежливо отшучивался, что предпочитает помнить и страдать, но тема была интересная.

Обычные туристы останавливались в поселке, где к их услугам были несколько мультирасовых гостиниц и множество уютных коттеджей, но для почетных гостей в замке всегда приберегали парочку свободных комнат. Роджера несколько смущало, что этим гостем была его невеста, однако он не терял надежды заслужить аналогичную привилегию, к тому же он тут тоже не совсем чужой – вон Чипс может подтвердить…

Роджер зашел в комнату, посмотрел на огромную кровать под провисшим балдахином, в котором уютно свернулся клубочком Петрович, и печаль обуяла его с утроенной силой. Разбуженный ею ежик без раздумий прогрыз короткий путь сквозь балдахин и прыгнул к хозяину на плечо, дабы по-братски разделить с ним этот эмоциональный шторм. Сакаи рассеянно погладил Петровича по белоснежной, легонько покалывающей иглами и током шерстке и опустился на колени перед кроватью. Вытащил из-под нее дорожный чемодан, откинул крышку и уставился внутрь, как в футляр для кусунгобу[1].

Поперек чемодана лежала складная армейская лопата.

Роджер медленно взял ее в руки и со щелчком, словно передергивая затвор, распрямил черенок.

– Да, Петрович, – печально сказал он. – Мы должны это сделать, иначе что мы за мужчины?!

В начале десятого за окном полностью стемнело. Выждав еще полчасика, Роджер осторожно выглянул в коридор и убедился, что там до сих пор полно народу, спешащего нагуляться перед сном, но собак уже заперли на ночь.

Сакаи хотел опять оставить ежика в комнате, но Петрович отчаянно вцепился в хозяйское плечо и заверещал, требуя дать ему шанс тоже закрыть давний гештальт. Роджер понимающе погладил пальцем его по боку и двинулся в путь с непринужденным, хоть и малость скособоченным видом, локтем прижимая спрятанную под курткой лопату.

Первый же встреченный киборг остановился как вкопанный и проводил Сакаи недоуменным взглядом, а второй прервал разговор с другом-человеком и в упор уставился на странного типа. Третьим стал секретарь главы ОЗК, который выразительно вскинул брови, но тоже промолчал – тут и не такое видали.