– Лорен, – поправила она, выглядя так, будто готова вышвырнуть меня из машины и проехаться по мне раз двадцать.

– Хорошо, Лорен. – Да пофиг, я забуду ее имя тут же, как выйду из машины. – Так вот, Лорен. Если не ошибаюсь, ты работаешь на Арчи. Я прав?

И я объясняю ей то, что каждый из нас и так знает. Когда я замолкаю, в ее взгляде читается отчетливое желание убить меня. Но она делает все в точности, как я ожидаю.

Слушается.

Они всегда слушаются.

***

– Выглядишь хреново, – не в силах отказать себе в желании позлить ее, сказал я. Весь ее вид говорил о том, что эта малышка думает обо мне.

Ничего хорошего, судя по всему. И я не в претензии – сам постарался. Но, когда на протяжении ряда лет получаешь от женщин слепое обожание, довольно травмирующим оказывается встретить такую вот реакцию.

Может, меня это немного задело. Черт возьми, я Кейд Фостер. Ты слышала обо мне, а если нет – значит, ты только что переселилась сюда с другой планеты.

Но она не выглядит как инопланетное существо и не кажется впечатленной. С уголков ее губ не стекают слюни, и – вот неожиданность – впечатленным оказался я.

Даже несмотря на то, что, как я сказал, выглядит она хреново – она такая, что с первого взгляда хочется нагнуть и…

Проделать много, много грязных вещей, которые и не снились создателям порнофильмов.

Уверен, она громкая, когда кончает.

Какого только хера я думаю о том, как она кончает?

– С тобой скучно.

Я отвожу взгляд, который может выдать меня с потрохами. Я представляю, как она изгибается и стонет подо мной. Ее задница обтянута этими тонкими лосинами, которые почти не оставляют места воображению, и да, у девчонки шикарная задница.

Что за гребаная поибень?

Долгое воздержание не прочищает мозги, как об этом любят говорить. Оно делает их похожими на сборище старого хлама.

– Я здесь не для того, чтобы веселить тебя.

Я удивлен и не могу скрыть этого. Ну надо же, у кошечки есть коготки! Но я и сразу не обманулся на ее счет – да, она подчинилась, но куда охотней разбила бы мне голову.

Я вновь насмехаюсь над ней, но только затем, чтобы спровоцировать.

Черт возьми, я так долго был оторван от нормальной жизни, и мне необходима встряска.

Я думаю, она может дать мне ее. Мне хочется небольшой конфронтации с ней. Похоже, у нее достаточно смелости для этого.

«Давай, детка, пошли меня в задницу. Вели мне заткнуться. Покажи свой крутой нрав. Я вижу, в тебе есть это».

Но она не смогла. Ее хорошенький ротик открылся и закрылся, не издав ни звука. Она отвернулась к океану, а я почувствовал разочарование.

– Ладно, я готов ехать.

Потеряв всякий интерес, я поднялся и, не оборачиваясь, пошел к машине.

Конечно, она побежала следом.

***

Может быть, я в ней ошибся. Не знаю.

Да не важно.

Когда мы вновь оказались в ее машине, все, чего мне хотелось, это поскорее добраться домой и избавиться от ее компании. Я заскучал. Очевидно – ее рот – это самое примечательное, что есть в ней.

Я собрался выйти, даже не удостоив ее прощанием, но тут ее слова остановили меня.

– Знаешь, что странно?

Я обернулся к ней.

– Ты популярный, и у тебя так много поклонников.

Мои брови поползли вверх. Да неужели? Ты очень наблюдательна, дорогая.

– Это очевидно. – Я даже не пытался сделать вид, что меня хоть сколько-то интересовал этот разговор. – К чему ты ведешь?

– Наверняка, тебя постоянно окружают разные люди, ты редко бываешь один.

Она заблуждалась, но я не стал ее исправлять.

– Я вот к чему – несмотря на все это: популярность, востребованность – сегодня встречать тебя пришлось мне, человеку, которого ты совершенно не знаешь, который для тебя абсолютно чужой. Это печально.