- Как? Ты шарила у меня в кабинете? В моем столе?

Кэтрин собиралась возмутиться, но Аделаида жестко ее оборвала:

- Да-да, не смотри на меня так. После кончины твоего отца, теперь все принадлежит мне.

- Эти деньги не ваши!

- Еще как мои. А я что-то не припомню твоего имени в завещании. Которого и вовсе не было.

Кэтрин тяжело дышала, пытаясь испепелить мачеху взглядом. Та краснела от бешенства, что ее разбудили, но никуда не исчезала.

- Вижу, апеллировать тебе нечем. А за то, что ты меня разбудила, когда я уже почти уснула, завтра целый день проведешь на воде и хлебе, - на этих словах Аделаида захлопнула дверь перед самым носом Кэтрин, не дав той даже пискнуть напоследок.

Девушка чуть ли не задыхалась от вопиющей несправедливости жизни. Чем она это заслужила? Ей хотелось кричать и топать ногами, но только не плакать. Плечи поникли, и она молча поплелась в свою спальню.

Всю ночь Кэтрин не сомкнула глаз и на пару минут. Ее последний шанс на то, чтобы хоть как-то отодвинуть расплату с мистером Гарднером, был заперт под надежным замком. А ключ скорее всего мачеха носила при себе. Кэтрин была уверена, что дорвавшись наконец до отцовского кабинета, Аделаида обыскала там каждый угол. Девушка прекрасно понимала, что та не собирается отдавать эти деньги в уплату долга. Мачеха железно решила выдать Кэтрин замуж и постарается добиться своего.

За завтраком Кэтрин была слишком вялой, чтобы вступать в новые баталии с миссис Грэйнджер. Мачеха, приняв усталость падчерицы за смирение, с удовлетворением наблюдала, как Кэтрин ковыряет свой скудный кусочек хлеба.

- Утром мне доставили письмо от мистера Гарднера.

Девушка застыла, ожидая, когда Аделаида поделиться содержимым послания.

- Он прибудет уже завтра, - довольно заявила та, - Похоже, медлительностью этот человек не отличается.

Неприятный комок возник на том месте, где у Кэтрин был желудок. Аппетит совсем пропал. Она грустно поглядела на свой хлеб, и уже собиралась подняться из-за стола, как ее взгляд снова вернулся к неприглядному завтраку. Кажется, в ее голове возникла идея.

На следующий день мистер Гарднер переступил порог дома Грэйнджеров. Встреча была очень радушной, даже чересчур. Хозяйка то и дело стремилась присесть в реверансе, от чего пару раз наступила Роберту на ногу. Сдерживая вскрик мучительной боли, он попросил проводить его в кабинет, чтобы уже приступить к делам.

- Так скоро? – удивилась миссис Грэйнджер, - Предлагаю сначала отобедать. Вы должно быть очень устали с дороги.

Роберт согласился с этим предложением. Дорога и вправду была неблизкой, и ему был необходим отдых.

В столовой миссис Грэйнджер представила ему свою дочь Оливию.

- Приятно познакомиться, - он поклонился девушке и повернулся к Аделаиде, - Но в письме вы писали, что дочь мистера Грэйнджера зовут Кэтрин.

- Все именно так и есть. Дело в том, что Кэтрин родная дочь Эдварда Грэйнджера, а Оливия моя родная дочь. Для нас обоих это был второй брак, в котором не случилось общих детей.

- М-м-м, ясно, - Роберт улыбнулся из вежливости, хотя его мало занимали эти родственные узы, - А где же ваша падчерица?

Он оглянулся вокруг, но в столовой кроме них троих никого больше не было.

- Сейчас я ее приведу!

Аделаида поспешила наверх, по пути подав знак кухарке, чтобы та готовилась выносить блюда. Миссис Грэйнджер не могла припомнить, выходила ли Кэтрин сегодня из своей спальни. Несносная девчонка! Пусть только попробует не явиться к обеду с гостем!

- Кэтрин! – она ворвалась в комнату без стука, - Где ты пропадаешь?