Решившись, Виталий Евгеньевич аккуратно приколол булавку-микро фон за отворот лацкана пиджака, поправил галстук и, глядя на свое отражение в зеркале, постарался придать лицу обычное, озабоченно-деловое выражение. В дверь уже позвонил его шофер-телохранитель и, ступая, как на протезах, проклиная в душе все и вся, банкир отправился на работу.

Дорогой он размышлял о том, какими причудливыми путями иногда идет судьба – смерть Малахова неожиданно и страшно задела и его. Дай бог, чтобы задела только краем и все обошлось. Но под ложечкой сосало от страха, а внутренний голос назойливо нашептывал: «Это только начало долгой и страшной цепи предательств и неприятностей…»

Текущие дела на некоторое время заставили забыться, как-то отвлекли, но в одиннадцать раздался звонок прямого городского телефона и тот же голос, который он слышал ранним утром, без всякого выражения прочитал коротенький текст.

– Мне не хочется это делать, – набравшись смелости, тихо сказал Жамин.

– Нам тоже многого не хотелось бы, – так же тихо ответили ему. – Но наши люди уже рядом с вашей внучкой, зятем и дочерью. А ваша супруга сначала должна будет узнать о случившемся и только потом…

– Не надо, – простонал банкир. – Черт бы вас побрал! Я сейчас звоню.

– Не кладите трубку, – предупредили его. – Хочется услышать ваш разговор по внутреннему.

Не отвечая, Виталий Евгеньевич положил трубку городского телефона на стол и нажал клавишу внутреннего селектора.

– Это кто? Людочка? – он сглотнул тягучую слюну. Как на зло, сегодня в диспетчерской сидела девица, которая ему страшно нравилась, и он не раз мысленно представлял себе, как он с ней провел бы время наедине. И эти желания навязчиво и неотступно преследовали его.

– Людочка, – сделав над собой усилие, скучно сказал Жамин. – У меня к вам просьба: свяжитесь, пожалуйста, с Левиной и передайте, что от нас сегодня может прибыть другая бригада инкассаторов, поскольку день сумасшедший и большая загруженность. Да, прибыть могут на часик пораньше, пусть они там поторопятся.

– Конечно, Виталий Евгеньевич, – ответил девичий голосок.

– Вы удовлетворены? – взяв трубку городского телефона, зло спросил банкир.

– Вполне, – ответили ему. – Не вздумайте переиграть!

Послушав раздавшиеся в наушнике короткие пикающие гудки, Жамин бросил трубку, закурил и, откинувшись на спинку высокого рабочего кресла, долго бездумно смотрел на серую ленточку табачного дыма, медленно поднимавшуюся к потолку. Что он сейчас сделал: заработал кучу денег или пулю в затылок, одновременно подставив свою семью?..

Тем временем Людочка набрала номер главного бухгалтера казино «Бон Шанс» Галины Иосифовны Левиной и, извинившись за беспокойство, передала ей порученное шефом.

– Спасибо, милочка, – поблагодарила Галина Иосифовна. – Но мне хочется надеяться, что подобное происходит в первый и последний раз.

– Еще раз приношу вам извинения от имени банка.

– Хорошо, всего доброго. – Левина нажала на рычаги и тут же набрала номер прямого телефона Жамина: информация была достаточно серьезной, и ее следовало немедленно перепроверить.

Звонок телефона вырвал Виталия Евгеньевича из транса, в который он погрузился. Услышав голос главбуха казино, он чуть было не сказал ей всей правды, но вовремя прикусил язык, вспомнив о заколотой за лацканом пиджака булавке-микрофоне. Избавиться от нее он пока не решился.

– Да, Галина Иосифовна, слушаю вас, – промямлил он. – Сегодня такой ужасный день.

– Мне звонила Людочка, – Левина, как всегда, сразу брала быка за рога.

– Да-да, – перебил ее Жамин, не желая вдаваться в излишние подробности. – Это я велел ей позвонить вам, все правильно. Я же сказал: сегодня просто ужасный день.