Он замер, сохраняя бесстрастное выражение, только в глазах бушевала метель. Дракон в ярости от того, что в их моменте был кто-то ещё кроме них?

– И вы полностью уверены, что это был я? Ни единого сомнения?

– Мадлен умирала с осознанием, что это сделали вы. Моё мнение здесь не важно. Мои показания приравниваются к показаниям жертвы, – на дне его ледяных глаз мелькнула и тут же скрылась в метели боль, если бы мы не играли с ним в глазелки, то я бы и не заметила. – Но да, я в этом уверена. Те же волосы, та же манера держаться, тот же шрам, – я неосознанно протянула руку, пробегаясь пальцами по неровному шраму и сравнивая его с тем же из воспоминания. Стараясь найти, в какие моменты он был ближе всего, отсечь чувства Мадлен и просто сравнить. Слёзы неосознанно набежали мне на глаза. Шрам был идентичен, сложно повторить такие изорванные края.

Рука ледяного накрыла мои пальцы, заставляя вздрогнуть.

– Это сделал не я. Я докажу вам, Элеонора, а потом положу свою жизнь, чтобы вновь встретить душу Мадлен и рассказать ей в надежде, что она мне поверит.

– Так, перерыв, – хлопнув ладонями по столу, Шэннон резко встала, скрипнув стулом, заставив меня разорвать зрительный контакт с Шоресски. – Эль, можно тебя?

Идя на выход, я чувствовала, как драконица закипает, и готовилась к тому, что сейчас на меня обрушится её гнев.

– Ты что творишь? – зашипела Шэннон, стоило нам отойти от допросной. Ухватив за локоть, она увела меня в свободную комнату подальше от любопытных глаз, – не позволяй ему залезать тебе в голову. Нельзя, чтобы ты начала сомневаться. Твои показания основные в этом деле, на них строится обвинение. Ты что, не видишь, что он делает? Он заставляет тебя сомневаться. Любой менталист это заметит и непременно внесёт в дело, а там уже будет легко всё развинтить. И девушка останется не отомщённой, – драконица металась по кабинету, эмоционально жестикулируя, я же, облокотившись бедром на стол, чувствовала себя подавленной.

– Шэннон… не знаю, что сказать. Мне показалось, что он был искренен, – медленно подбирая фразы, я стремилась найти верные слова для своих ощущений.

– Эль, я считаю тебя отличной девушкой, прекрасной коллегой! И дар твой вызывает у меня восхищение, но вот, что я тебе скажу… Я занимаюсь своим делом не один десяток лет. И никогда жестокие преступники не говорили мне сразу, что это они убили, изнасиловали или ограбили. Все они невинно заглядывали в глаза и доказывали, что это сделал кто-то другой. В нашем деле эмоции не нужны, – подойдя вплотную, она встретилась со мной испытывающим взглядом. – Рош тебя сменит. А тебе лучше взять выходной или заняться другим делом. Не нужно, чтобы лишние эмоции накладывались на воспоминание.

– Поняла, – кивнув, я отвела взор. Шэннон, постояв со мной ещё пару мгновений, покинула кабинет. Я же не могла справиться с разбушевавшимися мыслями и эмоциями. С одной стороны понимала, что она права, а с другой была моя особая магия, не знаю, когда я стала воспринимать это дело как личное, но интуиция кричала, что не всё так просто. Но ведь было ещё и воспоминание Мадлен, от которого не получалось просто так отгородиться… её боль, страх, последний вздох; и за каждым всхлипом был он – его жестокие руки и холодные глаза.

Глаза… они были темнее в воспоминании, чем в жизни, но, может, так падал свет. Встряхнув головой, я оттолкнулась от стола и направилась в ванную комнату. Не помешает привести себя в порядок, а потом не и заняться другими делами. У меня есть парочка, по которым мне нужно написать отчёт, а то как только нашли тело Мадлен, я с головой окунулась в это дело. Шэннон права – буду держать дистанцию.