«Дон Педро Гомес-и-Лопес, «король» контрабандистов в провинции Гавана и тот испанский чиновник, который не дал нам тогда захватить корабль янки под шведским флагом, оказались одним и тем же человеком. Да еще ему пришлось компенсировать своему партнеру из САСШ взятый нами на абордаж минный катер. (Интересно, какого дьявола этот «бизнесмен» вздумал по нам тогда стрелять – может, принял наш катер за канонерку Береговой Охраны?) Естественно, отдав американцу «личную и любимую» канонерку, дон Педро не испытывает к нам большой любви. А я еще собирался купить у него… или у кого-то из его агентов, корабль для крейсерства!»

Бенито усмехнулся своим мыслям. У него тогда не было другого выхода. За одно утро корабли САСШ дважды открывают по ним огонь, и оба раза первыми! Что должен делать итальянский морской офицер в таком случае? Конечно же, атаковать! Наказать агрессора! Вот он и атаковал. Может, стоило тогда и дона Гомеса-и-Лопеса атаковать? Ну, он, конечно, храбрец (некоторые даже говорят – герой!). Но с сотней матросов, двумя однофунтовыми пушками на двух катерах (своем и захваченном у американца), да еще и с более чем тридцатью ранеными на борту (бой крейсера «Джованни Баузан» с блокадной эскадрой САСШ обошелся недешево… несмотря на «выгодный размен») атаковать роту солдат и артиллерийскую батарею… Это уже не храбрость, а глупость! А уж глупцом-то князь Боргезе точно никогда не был!

«Теперь остается надеяться на обещание главы новых союзников, Пола Киборга – «Вы получите в свое распоряжение первый же захваченный и подходящий для ваших целей корабль. Невзирая на то, кто именно его захватит – вы или мы. А базы для своих кораблей вы, князь Боргезе, получаете в любом случае – сразу же!». И свое последнее обещание он выполняет безукоризненно. В «Алжире» (ну и придумали же – «Алжир» и «зуавы»!) нам всегда рады. А после сегодняшней операции количество этих баз резко увеличится! Ну что ж, будем ждать трофеев. А пока, используя наши минные катера и опираясь на базы союзников, можно поохотиться на американцев… вдоль берега. Тут, как говорят, плавают их канонерки и вспомогательные суда. Или, может, попробовать совершить вылазку против американского блокадного флота… и постараться потопить пару броненосцев? Посмотрим. Посчитаем шансы. А сейчас нужно закончить то, что уже начато. Доставить и высадить десант…» – он огляделся. В свете полной луны был виден весь «Отряд Ла Эсперанса» – все пока было в порядке…

За каждым из минных катеров «Итальянской Эскадры в Гаване» шли цепочкой по три «десантных транспорта» (в сущности, это были просто большие шлюпки – в том числе и итальянский баркас «Генуя»). На каждой примерно полсотни бойцов и экипаж, который должен будет ей управлять, если катерам придется вступить в бой. Всего в этом десанте участвовало две роты «волонтеров» из Мексики и взвод «егерей» (лучших стрелков, вооруженных «маузерами» Kar.98 с оптическим прицелом). Для маленькой Ла Эсперансы этих сил должно было хватить…

«Гранма» и «Беда» были пришвартованы к бортам «Печкина». Макферсон решил, что так будет удобнее проводить срочное совещание «по вновь открывшимся в ходе проведения операции обстоятельствам». Лэм Айронпост, на своем катере «быстренько сплававший на разведку – на всякий случай», как раз сейчас об этих обнаруженных им «новых обстоятельствах» и докладывал…

– Сэр, в Димасе разгружаются два корабля. Точнее, разгружают один, а второй просто стоит у причала. То ли уже разгруженный, то ли, наоборот, за него еще никто не брался. Небольшие – ненамного больше «Беды». Но только один из них, как раз тот, что разгружают, точно с пушкой на баке! Насчет второго… не знаю, сэр, рассмотреть не удалось – первый-то они освещают, но вот второй – нет. По-моему, сэр, лучше будет считать, что и второй тоже с пушкой. Ошибаться – так в свою пользу. Разгружают-то, судя по всему, пеоны, человек сто, но на причале до полусотни охранников. И один гатлинг. Это все, что удалось обнаружить, сэр…