— А я… — только от одного взгляд на пойло меня скрутило, — Не хочу, правда.

— Не хочешь? Серьезно? Опять ты начинаешь! — подруга посмотрела на меня злобно, почти агрессивно. А потом нагнулась к уху и прошептала: — Тебе не надоело быть такой?

— Какой «такой?» — я нахмурилась, перестала дышать.

— Ну… — Оля скривилась, как от лимона. А потом опрокинула первую стопку и расплылась в улыбке, будто это был сладкий морс. — Правильной до мозга костей. Зажатой, чопорной, великосветской. Я люблю тебя, солнце, но кто тебе это еще скажет кроме лучшей подруги? Даже твой внешний вид! Просто фу! — она с насмешкой потрепала рюшки блузы, и я стыдливо покрылась румянцем. — Костя с соседней деревни уже спросил меня, зачем я привела с собой маму. Маму, Катя! А мы с тобой ровесницы!

— Так и сказал? Маму?! — сжав губы, я пообещала себе, что не разрыдаюсь. Но, господи, как же стало стыдно!

— Слово в слово. А Иван из Нижних Щепок вообще решил, что ты сразу после церкви. С молитвы, говорит, ее выдернули? — окончательно добила меня Оля, и я непроизвольно всхлипнула, впиваясь коготками в ладони до больного жжения. — Посмотри на девушек, которые привлекают Макса… — и я посмотрела по велению подруги, она же прокомментировала вслух. — Веселые, раскрепощенные, уверенные в себе и, главное, красивые… Такая, как ты, никогда и ни за что ему не понравится. Серая моль!

Боль в груди разрасталась с утроенной скоростью. Острая, пронзающая своими шипами мое хрупкое и наивное до глупости сердце. Я смотрела на веселящегося Макса и вынужденно констатировала факт: «Он не видит меня. Не замечает. Я не существую в его вселенной!».

Удар под дых… Голова закружилась… Руки затряслись…

— А знаешь, — резко схватив стаканчик с алкоголем, я закинула его в себя, как панацею от душевных болезней, — почему бы и нет?

Пойло полилось внутрь, как кислота, сжигающая все на своем пути. Горло пекло. Желудок пек. Тело покрылось мурашками, голос пропал, язык онемел. Вскочив на ноги, я тяжело задышала, с трудом удерживая себя в сознании.

Заливаясь хохотом, Оля опустошала уже третью стопку:

— Ты че, первый раз пьешь? Мда…

«Второй, — припомнила я про себя. — Когда-то пробовала шампанское».

Но Оле незачем было это знать. А также то, что любой алкоголь мне попросту не нравился. Это ведь даже невкусно! Самогон еще не усвоился, а я уже пожалела о своем опрометчивом поступке. Кому, спрашивается, и что я вообще доказывала?

— Идем танцевать! — дернув за руку, Оля уволокла меня на танцпол. Она прыгала, крутилась и вертелась, при этом умудряясь выпивать и поить Макса. — Правда, весело? Не зря пошла?

Не весело. Зря пошла. Теперь я видела это ярко и четко. Перед глазами все вертелось, как будто меня отжимали в стиральной машине. Лица, даже самые приближенные, расплывались, все запахи казались острее привычного. А живот все жег и жег… Горло сжималось и сжималось…

— Я… Мне нужно отойти… — резкий приступ тошноты заставил схватиться за лицо руками и броситься прочь из клуба. Оля махнула рукой, мол, иди.

Я понятия не имела, есть ли общественный туалет в клубе, искать попросту не было времени. Поэтому выскочив на улицу, долго опустошала желудок, корчась в болезненных спазмах. С каждой секундой становилось все лучше. Но недостаточно, чтобы веселиться или хотя бы стоять на ногах.

— С обратной стороны здания есть комната для девушек и мальчиков, — сочувственно подсказала мне проходящая мимо девушка с сигаретой. — Там можно умыться и привести себя в порядок.

Так я и сделала. Облилась холодной водой, пошлепала по щекам, прополоскала рот и вернула способность говорить. В клуб я вошла с твердым намереньем уговорить Макса вернуться домой. Или же попросить отвезти меня, ибо мое самочувствие теперь оставляло желать лучшего.