Какого помидора он захлопнул дверь у нее перед лицом?

Катя надавила на кнопку звонка, только на этот раз не убирала палец целую минуту. Затем повторила пытку снова, злорадно представляя, как Захар за дверью корчится от мигрени и бьется в конвульсиях.

Бз-з-з-з-з-з-з-з-з!

Он что там, оглох что ли?

– Быстро открыл! – заорала Катя, барабаня в дверь.

Что б его! Мама ни за что не поверит, что Захар ни с того ни с сего захлопнул дверь у нее перед носом. Он же «ох-ах, такой воспитанный мальчик!». А если и поверит, то непременно обвинит во всем ее: мол, это она, Катя, что-то не так сделала. Например, ляпнула глупую шутку или с ходу рассказала, что большая часть ее чемодана забита комиксами и смешными носками.

– Заха-а-ар! Открывай!

Ну почему у нее вечно все так сложно? Почему у всех вокруг нормально и легко, а у нее через…

Бз! Бз! Бз!

Катя несколько раз коротко надавила на звонок и, сдавшись, уселась на коврик возле двери. Отлично. Вот здесь она и проживет следующие пять месяцев до сессии. Будет воровать собачью еду у соседского той-терьера и побираться объедками из магазина «…одукты». Лучше уж так, чем вернуться домой и позволить маме запихнуть ее в какое-нибудь кошмарное место. Например, на факультет стоматологии местного вуза… Она и так потратила свои лучшие годы на подготовку к ЕГЭ по химии и биологии! Должна же уже когда-то наступить настоящая веселая молодость?

Привалившись спиной к двери, Катя вытянула ноги и начала методично биться затылком о дверь. Бам. Бам. Бам.

Бам.

Возможно, она заработает сотрясение мозга. Тогда Захар над ней сжалится и…

Дверь распахнулась так неожиданно, что Катя рухнула в полутемный коридор, с размаху треснувшись головой об пол. Твою ж мать! Затылок обожгло острой болью (вот теперь у нее ТОЧНО будет сотрясение), а перед глазами заплясали черные точки. Катя глухо застонала и неопределенно взмахнула рукой, чтобы их прогнать, но вместо этого зацепилась пальцами за что-то мягкое и прохладное. С тихим шорохом неизвестное «мягкое и прохладное» упало Кате на лицо, и она едва не замурлыкала от облегчения. Влажненькое. Холодненькое. Пахнет чем-то восхитительно свежим и тропическим. Грейпфрутом?

Возможно, Катя на пару секунд потеряла сознание (это не точно), но грубый насмешливый голос бесцеремонно выдернул ее из блаженного забытья.

– И долго ты собираешься нюхать мое полотенце, извращенка?

Встрепенувшись, Катя рывком села и заморгала в попытке вернуть зрению ясность. Ой-ей, бедная ее голова!

– Какое еще полотенце? – глухо выдавила она.

– Которое ты так нежно прижимаешь к груди. Точнее, к тому месту, где у девушек обычно бывает грудь, – с неуместной любезностью пояснил все тот же насмешливый голос.

Катя посмотрела вниз и с недоумением уставилась на белое полотенце, которое соскользнуло с ее лица. Так вот что так приятно охладило ее несчастную головушку! Полотенце показалось Кате смутно знакомым. Маленькое… Беленькое… Она напряглась, пытаясь ухватить за хвост вертлявое воспоминание и…

Вот блин!

Это же то самое полотенце, которое (как могло) прикрывало жизненно важные части тела Захара! Не-не-не, она однозначно не готова к тому, чтобы увидеть его голым. Жизнь ее к такому не готовила и однозначно никогда не подготовит.

С трудом сдержав рвущийся из груди вопль, Катя метнула полный ужаса взгляд наверх, а Захар… Фух. К счастью, он уже успел надеть просторные штаны и накинуть на плечи какой-то странный короткий халат. Судя по всему, она выдернула полотенце у него из пальцев, а не стащила с голого зада. И, честное слово, никаких сожалений по этому поводу она не испытывала!