Захар покосился на бутылку в Катиных руках.

– Предлагаешь грохнуть тебя и растворить твой труп в этой штуке?

– Мне правда очень-очень стыдно. – Катя перехватила бутылку одной рукой, а пальцы второй скрестила за спиной. – Не знаю, что на меня нашло.

– Ты что, скрестила за спиной пальцы?

Кате хватило совести покраснеть, а Захар с тяжелым вздохом закрыл глаза и досчитал про себя до десяти (по крайней мере, выглядело это именно так). Грубо выхватив антисептик из Катиных пальцев, он устало махнул рукой.

– Все, сайонара[1]. Видеть тебя больше не могу.

– Я помогу! – отважно пискнула Катя.

– Очень сомневаюсь.

– Нет, правда! – Катя пошла в атаку, воодушевленно усилив напор. – Если очищать всю щеку, жечь будет просто адски! Ты вон как там все натер. А я уберу аккуратненько ватными палочками, по контуру. У меня в чемодане как раз новенькая упаковка есть. Стерильная! Вот повезло, скажи? Миру – мир, а Катя – Мойдодыр!

Захар в очередной раз посмотрел на нее, будто на умалишенную. Если так пойдет и дальше, можно будет запатентовать этот взгляд или зарегистрировать как фирменный товарный знак.

– Господи, за что? – вздохнул Захар, выразительно взглянув на потолок. Последовала длинная пауза, а затем… – Смывай свои каракули и проваливай.

Катя мысленно оскорбилась. Каракули? Да у Пинки Пай даже блики в глазах прорисованы! Но вслух, конечно, ничего не сказала. Затащила чемодан в коридор и, расшвыривая в стороны барахло, принялась за поиски ватных палочек.

– Ты не волнуйся, ладно? Я сто раз это делала, так что сейчас мы быстренько все сотрем. А то я вроде как чувствую себя виноватой и все такое.

– Очень сомневаюсь, – тихо пробормотал Захар. Катя решила не язвить на тему того, какой же крошечный у него словарный запас, раз он постоянно повторяется.

– Есть!

Ватные палочки были найдены. Катя схватила Захара за руку – прямо как в детстве – и потащила в ванную, расталкивая ногами кучки мусора по пути. Через пару минут он уже сидел на бортике ванны, закрыв глаза и широко расставив колени в стороны. Немного смутившись, Катя осторожно, чтобы случайно не коснуться, встала между ними. И все равно их с Захаром лица оказались почти на одном уровне. Вот же вымахал, дылда… Жрет небось протеин столовыми ложками.

Теперь, когда Захар сидел перед ней с закрытыми глазами, ничто не мешало Кате таращиться на его лицо. Интересно, у него всегда были такие длинные ресницы? А эта мужественная линия челюсти? Она что, пряталась между первым и вторым подбородками? Катя невольно улыбнулась, вспомнив, как смешно тряслись эти самые подбородки, когда Захар бегал за ней в детстве и истошно вопил: «Осторожно!»

Мама Кати и тетя Вика часто оставляли гиперответственного Захара присматривать за «малышкой» Катей, хотя между ними и было-то всего три года разницы. Зануда Захар бесконечно изводил ее своими безосновательными придирками и запретами: в мусор не лазь, песок не ешь, со шкафа не прыгай – так что Катя из вредности делала все возможное, чтобы покалечиться. Ей до жути хотелось насладиться тем, как Захара будут отчитывать за ее сломанную ногу и расквашенный нос! Но засранец Захар каким-то образом всегда успевал поймать ее в полете с очередной горки или выдернуть из-под колес мусоровоза. Ужасный человек.

Катя с трудом подавила желание сдвинуть его челку набок, чтобы проверить, на месте ли тонкий шрамик возле линии роста волос. Это она постаралась: лет в пять метнула в него железным грузовичком. Кто ж знал, что она такой снайпер? Захар, кстати, тогда никому не сказал, что это Катя виновата. Наплел, что получил по лбу качелями. И это было даже вроде как мило. Он вообще иногда бывал милым (когда не нудил), но…