– И что это за цеховики такие?

– Цеховые. Община на старом механическом заводе. На Батурина, который.

– Так, там же, давно завода нет. Одни развалины.

– Это, сверху развалины. А завод этот, всегда двойного назначения был. Сверху – гражданское предприятие, а под землёй секретные цеха. Там электрооборудование для подводных лодок делали. Когда завод работал, туда просто так попасть было невозможно. Охрана и строгая пропускная система. Всех работников, КГБ, чуть ли не под рентгеном изучал. А, потом, когда всё в запустение пришло, цеха наверху развалили, разворовали всё, а до цехов так и не добрались. Вот, община там и села. Неплохо они там развернулись. Помещения просторные, и пробраться не так-то просто. Я так разумею – тебе к ним надо.

– Меня друг забрать должен. У нас своя община есть.

– Ну, как хочешь.

– Шиша! – внезапно осенило Зойку. – А, если Сашка сейчас придёт, а меня нет?

– Не беспокойся. Если придёт, мы услышим.

– Как?

– Сигналка у меня стоит там. Ты думаешь, я тебя случайно нашёл? Нет. Только ты в склеп вошла, мне об этом сразу известно стало.

– А, если это не Саша будет?

– А мы увидим.

– Как?

– Ящик видишь, который люк закрывает?

– Вижу.

– Там фанерка вбок сдвигается, и ты прямо в ящик вылезаешь. А в нём дырочки в стенках. Вот так, поднимаешься по лесенке и через дырочки смотришь, что в склепе творится.

– Хитро.

– А то! Шиша на свете долго живёт, много знает и умеет.

– А, что это за люди там, возле костров?

– Плохие люди. Секта. Они днём бедолаг отлавливают, а по ночам сюда приводят, чтобы своим богам жертвы приносить. Мучают бедняг, убивают, а одного, обязательно, заживо сжигают. Так что, выйди ты к ним, тоже жертвой бесовскому богу стала бы. Страшной смертью померла бы.

– Вот, твари, – передёрнула плечами Зойка. – Мало боли и страданий, так, они ещё добавляют.

– И не говори, девонька. Грех большой.

– А цеховые, что? Не знают о них?

– Почему не знают. Знают.

– Что же под корень эту секту не изведут?

– А им зачем? Секта к ним не суётся. Одиночек отлавливает. А воевать в наше время, только зазря людей под пули подставлять, да патроны тратить.

– Но, это, же, неправильно!

– Это, девонька, с какой стороны посмотреть. Если, просто так рассуждать, то, получается, что права ты. Людей жалко, конечно. А, если с точки зрения тех людей, которые под пули должны будут пойти, то – не права. Себя завсегда жальче. Своя рубашка в нынешние времена, ближе к телу. Вот так-то. Эй, девонька! А ты, похоже, засыпаешь? Вот я, дурень старый! Столько натерпелась! Идём. Я уложу тебя.

Зойка и сама чувствовала, как, взамен сумасшедшему напряжению этого дня, на неё накатила сладкая истома, и веки начали слипаться. Мысли путались, и она, уже, не понимала, что творится на самом деле, а, что ей уже снится. Повинуясь руке Шиши она поднялась и, прихрамывая, пошла к одной из ниш. Как-то вяло подумалось о том, что нога болит, уже, не так сильно, и так же вяло содрогнувшись от того, что придётся спать там. Где не так давно стояли гробы с мёртвыми, она завалилась на кучу тряпья, изображающую постель, и провалилась в сон.

Проснулся он от холода и сырости, забравшейся под куртку. Встревожено вскинулся, спросонья не понимая, где он, и как сюда попал. Постепенно в голове прояснилось, и вспомнилось всё, что произошло вчера. Зябко передёрнув плечами, выглянул из-под лестницы, осмотрелся по сторонам и, не увидев ничего опасного, выбрался наружу. Грязный пляж, такой неуютный и заброшенный в это время года, был пустынным. Хрустя галькой, пробежался до уреза, зачерпнул горсть воды и плеснул на лицо. Холодная вода взбодрила. Мозги заработали, выстраивая план действий на ближайшее время.