— Нет. Но что я буду делать с частью квартиры? — почему-то Королева помрачнела.

— Продашь её матери или, если она откажется, кому-нибудь другому. Получишь деньги.

Ничего не отвечая, она выложила яичницу на тарелки. Подала на стол. Выражение её лица оставалось хмурым, и она не поднимала взгляда. Всё это меня насторожило.

— Что-то тебе не нравится?

— Ты хотел бы, чтобы я ушла?

— Та-ак, — я отложил вилку. Встал. Обогнул стол и присел перед Королевой на корточки.

Что за самооценка у этой девушки? Я ведь ни словом не намекнул на то, чтобы хотел бы её ухода, а она уже вбила себе в голову невесть что.

Она наблюдала за мной с лёгким подозрением.

— Давай договоримся, — я взял её ладошки. — Никто тебя отсюда не гонит. Я просто хочу, чтобы у тебя были все права. Чтобы то, что твоё, так тебе и досталось, а не мамаша твоя потирала бы ручки, радуясь, как ловко тебя обставила. Вот только надо выяснить, можешь ли ты претендовать на долю. Может, твои бабушки-дедушки в курсе?

Её лицо немного просветлело.

— Бабушка со стороны папы вряд ли, они в Сибири живут, очень далеко. А со стороны мамы сравнительно рядом, в деревне. Правда, она строгая и папу не любила. И меня не очень любит.

— Но позвонить-то им можно?

— Можно.

Через паузу Королева решительно кивнула:

— Хорошо. Позвоню и попробую узнать. Спасибо.

Ну слава богу. Я вернулся на своё место и доел яичницу, оказавшуюся обалденно вкусной. А потом мы с Королевой собрались, я отвёз её в салон, оставил разбираться с бумагами, а сам уехал на встречу.

Вернулся уже в половине третьего. Салон был в самом процессе переделки, всё было оклеено прозрачной плёнкой, стояли леса, пахло краской, рабочие переговаривались на своём языке. Кроме строительной бригады, наведывались сюда только мы с Королевой: я временно отправил в отпуск всех остальных. Кроме Королевы и Кузьмина, но от последнего толку не было, он почти не появлялся, чаще звонил, дескать, приболел. Я был уверен, что он в банальном запое, но пока спускал это ему с рук. Может быть, потому, что на самом деле мне нравилось, что мы с Королевой работаем фактически наедине.

Заглянув в подсобку, я умилился. Королева спала, сложив руки на столе и устроив на них голову.

Я осторожно зашёл, скинул сумку на кресло. На цыпочках подошёл. И запустил руки в приглашающе открытые рёбрышки.

Я думал, она завизжит. На худой конец просто вздрогнет.

Но она вскочила, как фурия, стол опрокинулся, собранные в аккуратные стопки бумаги разлетелись по всему помещению. Не выдержав, я загоготал. Ну реально же Катастрофа.

— Марк! Убью! Я их полдня разбирала! — она метнула на меня злобный взгляд и присела собирать бумаги.

Всё ещё посмеиваясь, я вернул на место стол. Тяжеленный ведь, как только ухитрилась опрокинуть? Подобрал несколько разлетевшихся листочков.

— Ну что, позвонила своим? Узнала по квартире?

Королева по случаю хорошей погоды надела юбчонку и сейчас представляла собой очаровательную картинку. Мне так и хотелось попросить её собирать бумаги не на корточках, а на четвереньках. Впрочем, даже так её аппетитное бёдрышко, выглядывающее из-под поползшего вверх подола, радовало глаз.

— Да, — ответила она, не отвлекаясь. — Бабушка говорит, квартиру папа купил перед свадьбой. Они ему в долг давали.

— Ну и отлично. Тогда она считается приобретённой до брака, и твой отец, скорее всего, был указан единоличным собственником. В этом случае треть или четверть квартиры твоя, ты наследница. Другая треть или четверть принадлежит твоей матери, остальное родителям твоего отца — ну это если грубо говоря. Если твоя мать разменяла её на меньшую, возможно, теперь даже б