Что-то, какая-то конечность – лапа, щупальце? – присмотревшись, он явственно различил пять пальцев с жуткими длинными когтями – отделилась от туловища.

Пламя свечей вдруг вспыхнуло ярко-ярко.

Обдав Викентьева запахом гнили, клацнула зубастая пасть, и раздались странные звуки, отдалённо напоминающие человеческую речь:

– Нэг-хоер-гурав… зургаа-долоо…

Санкт-Петербург, 2019 год

Ночью над Лисьим Носом взошло солнце.

Огромный, серебристо-белый светящийся шар медленно падал на Ромэро.

– Нэг-хоер-гурав-доров-тав-зурга-доло, – чётко проговаривая каждую букву, произнёс он, наблюдая, как отсветы странного ночного светила разбрасывают по небу мятущиеся пятна.

– Йоу! – пьяно отозвался из глубины комнаты Сэйджи. – Рулёзно, бро! Крутой рэп!

– Это фонетическая каббала, идиот, – бесстрастно ответил Ромэро.

Смутное желание идти на свет, прочь от этой тоскливой пустоты заставило его открыть обе створки окна и сесть на подоконник, свесив ноги наружу.

На мир за пределами огромной сияющей сферы бесшумно наползала чёрная, угрюмая тьма…

Проснулся Сэйджи от странных клацающих звуков.

– Капец, как пить охота! – хриплым спросонья голосом пробормотал он.

Тошнило даже от мысли о смене позы.

– Где мы? Слышь, Ромэро?

В ответ где-то завыла собака.

Сэйджи с трудом повернул голову.

– Э! Хорош прикалывать. Ромэро!

Герман чувствовал, что сегодня всё пойдёт не по плану. С самого утра ему не хотелось входить во чрево приземистого здания райотдела МВД, смотреть на серые стены, щуриться на тревожный свет люминесцентных ламп. Уныло шевелилось в груди нехорошее предчувствие. Вечером он собирался съездить к родителям, забрать дочку и провести с ней вдвоём ближайший уикенд. Заказать пиццу, посмотреть "Войну миров". Дочка обожала этот фильм, и именно с него обычно начинались осенние каникулы, когда бывшая жена привозила дочь к нему.

– Держи, Сороковых! – дежурный протянул ему папку. – Парень – третьекурсник РГИСИ. После пьянки в старом особняке, что в Лисьем Носу. Ну, этот, как его… Дом с химерами!

– Опять старый особняк, – вздохнул Герман. – Тот, что на пустыре?

– Ага, – кивнул дежурный. – В девяностом, помню, сатанисты там собирались, было дело. Один в дурку угодил, другого собаки насмерть загрызли бродячие, остальные разбежались. В общем, давай, капитан, разберись.

"Выходных не будет", – подумал Сороковых, открывая папку с розыскной ориентировкой.

С фотографии на него смотрел парнишка лет двадцати. Задиристый взгляд, на шее странная татуировка в виде трёх сплетённых змей. Рэпер по прозвищу Ромэро.

Сороковых уселся перед компьютером и поискал пропавшего в служебной базе. Парня не было ни среди живых, ни среди мёртвых. Герман взял данные свидетелей и вышел на улицу.

Как же недружелюбно, даже зловеще выглядело всё вокруг в это пасмурное ноябрьское утро!

Водитель Акишев, скрестив руки на груди, молча созерцал капот "УАЗа Патриот". В уголке рта вспыхивал огонёк сигареты. Сороковых до чёртиков захотелось курить.

– Поехали, – хмуро сказал он Акишеву.

– Есть, товарищ капитан.

Съехав с моста Белинского, "УАЗ" свернул налево и покатил по Моховой. Возле учебного театра РГИСИ Акишев заехал в арку и припарковался возле стены, сверху донизу расписанной граффити.

На входе в театр Сороковых встретили две ухмыляющиеся физиономии скульптурных сатиров и заспанное лицо охранника.

– Оперуполномоченный Приморского ОВД капитан Сороковых, – представился Герман. – Вызовите-ка мне…

Он назвал фамилию.

Щуря мутные от недосыпа глаза, охранник потыкал пальцем по кнопкам коммутатора.

Парень, что видел пропавшего последним, выглядел озадаченным.