Лешка неловко кивнул.

Репутация у тети Иры правда была нехорошая. Все во дворе знали, чем одинокая молодая женщина зарабатывает себе на жизнь. Местные видели многих мужчин возле ее квартиры и слышали стоны, доносящиеся из щелей в плотно занавешенных окнах.

Паренек устало покосился на алые занавески. Отсюда было видно, как сквозь их замусоленную ткань просвечивают желтые полоски. С деревянной, плотно закрытой рамы свисали ленты отловленных мух. При их виде в голову Лешки начала закрадываться мысль, что кроме алкогольного и сигаретного смрада он дышит трупами насекомых. К тому же было неизвестно, из-за чего они издохли: от ядовитого клея или духоты.

– Теть Ир, может, откроем окна? Жарко, я так не смогу.

– Брось, все ты можешь. Я в мужчинах опытная, за версту вижу потенциал. Мне в этом помогает кровь: грузинка я, Анхара Нугзаровна, – хозяйка гордо кивнула на паспорт, лежавший на комоде, – а Иркой зовусь для местных, чтобы до папочки-академика не дошло, чем я занимаюс-с… – выдохнув, женщина брезгливо сбросила халатик – так, словно он лип к ее разгоряченной от духоты коже. Затем прижалась нагим телом к Лешке, опустилась на колени.

Юноша почувствовал, как джинсы на бедрах оттянулись. Тихо шаркнула ширинка. Сквозь щель расстегнутого замка повеяло холодком. Тело проняла слабая волна тока, бегущая по ногам. Обжигающие, проникающие под кожу разряды заставили в судороге втянуться живот. Лешка ощутил, как внутри все сжимается, выдавливая воздух из легких, и резко задышал – в нос проник сладковатый, обволакивающий пряностью запах. Раздался шлепок и треск мокрой ткани. Хозяйка хлопнула себя по лобку, порвав влажное кружево трусиков.

Холодок в паху сменился мягкой шершавостью: к лобку прижались губы. Теплая мякоть между них обволокла крайнюю плоть, скользнула по упругой головке. Лешка почувствовал, как влажная от слюней глотка обволакивает его орган. Затем сжимает и, сдавив упругими стеночками, выпускает на волю. Комнату наполнил тихий, отрывистый звук: "чвк-сфсфл-лоп! Чвк-сфлф-л-лоп!"

Глаза паренька закрылись.

Он откинул голову, издав сдавленный стон:

– Теть Ир-ра-анхара… – но голос вышел слабым: к горлу словно подступила горячая, клокочущая масса.

Она жаром выхлестывалась откуда-то из паха и, растекаясь по телу, заставляла конечности лихорадочно трястись.

Не в силах бороться с дрожью, Лешка нащупал голову женщины и судорожно прижал к себе.

Горячего лобка снова коснулась приятная, успокоительная влага хозяйкиных губ: Анхара проглотила орган целиком и затрясла головой, массажируя кончик стенками горла. Через пару мгновений они сжались, стянули головку, и хозяйка подалась назад, выпустив орган наружу с громким: "чвк-чвкс-с-с"

Лешка ощутил, что его рот наполняют слюни, а по ногам, как лава, течет накаляющий кожу жар. Колени задрожали, и юноша, не открывая глаз, опустился к хозяйке. Обнял ее, притянул к себе, желая прижаться к соскам обнаженной груди. Но вместо горячей женской кожи в тело уперлось что-то холодное и липкое, а по животу будто царапнули острым колом.

Паренек открыл глаза. Хозяйка лежала напротив него, слегка приподняв ноги, и упиралась ступнями ему в торс. Анхара предлагала войти. Терять инициативу было нельзя, чтобы потом не опозориться перед одноклассницей. Паренек вообразил, как раздвигает ее бедра и оценивающе покосился на ножки хозяйки. Наверное, кололи ее ноготки. Лешка игриво провел по ним языком, после запрокинул одну ножку на себя и вошел.

– О, милый! – женщина притянула юношу к себе и, впившись в него губами, выдохнула на ухо: – Не так быстро! Мне нужно расплес-ст-с… – голос женщины сорвался, она побледнела. Затем лениво раскрыла рот и вцепилась Лешке в грудь.