- Это то, о чем я думаю?

- Да, им тяжело находиться рядом с тобой, - кивнул Тцахоорн, забрасывая в рот третью таблетку за вечер.

- О, боже. Я лучше пойду в свою каюту, - мгновенно охрипшим голосом предложила она.

- Нет. Ты останешься и доешь десерт, - ровным голосом сообщил он. - Мне нравится говорить с тобой.

Оставшись в своей каюте после ужина, Марьяна достала из чемодана вибратор и закрыла глаза, ложась на кровать. Одна фантазия навязчиво крутилась в голове целый день - как Тцахоор не выдерживает, хватает ее прямо во время урока, наклоняет над своим столом и берет сзади без каких-либо предварительных ласк.

Получасом спустя она пришла в его кабинет и весь урок только ценой чудовищного напряжения воли запрещала себе думать о своих фантазиях.

Тцахоор учил ее базовым фразам на кортианском: кум - «привет», кай - «пока». Кумкай - как ни странно, означало «прощай». Пахкы - извинение. Повторяя эти и другие слова за ним по много раз, чтобы отточить правильное произношение, Марьяна ловила себя на том, что смотрит на его губы и думает только о том, как он целуется.

- Завтра я жду от тебя имя мужчины, которого ты выбрала. Воспользуйся завтраком и обедом, чтобы посмотреть по сторонам, если еще не решила, - сказал он, не глядя на нее.

- Так я должна просто предложить кому-то себя? - хмыкнула она.

- Грубо говоря, да, - подтвердил он, опуская густые черные ресницы. - Если тебе неловко, я могу договориться за тебя, просто выбери мужчину. Постарайся не тянуть до самого вечера, всем тяжело.

- Но как? Я же никого не знаю, - поддразнила она, чтобы потянуть время.

Ей очень хотелось, что бы он догадался сам и проявил инициативу — все еще немного пугала мысль, что он может не хотеть ее. Но когда Тцахоор пил таблетки на ее глазах, сомнения уходили.

- Узнаешь, - усмехнулся он. - Просто выбери кого-нибудь, кто тебе нравится.

Марьяна вздохнула. Она не понимала, как этот кастимианец может быть настолько непонятливым.

***

Тцахоор не понимал, как эта землянка может быть настолько недогадливой. Он кивнул на дверь кабинета. Там, снаружи, были десятки симпатичных молодых офицеров, которые отчаянно флиртовали с ней, единственной женщиной на корабле, вот уже сутки напропалую.

Он специально усадил с ней за стол самых красивых мужчин, чтобы она могла сравнить. Но вместо этого она весь ужин болтала с ними так, словно ее вообще не интересовал секс. Как будто это не ее тело посылало непрерывные отчаянные сигналы, подобно кораблю, терпящему бедствие в дальнем Космосе.

Оглянувшись на дверь, Марьяна снова зажевала губу и поднялась, подходя к окну.

- Как это бывает на Кортиании? Я прочитала, что секс часто бывает грубым, — с легким упреком спросила она, стоя спиной. — Кууптин сказал, что надо драться. Ты забыл упомянуть об этом?

- Никто не будет с тобой грубым, — отрезал Тцахоор после паузы. — А если посмеет, я его убью. И драться ты не обязана.

- Так это исключение, специально для меня? — спросила она. И, поскольку он молчал, повернулась и посмотрела в глаза:

- Пожалуйста… неужели ты не понимаешь, что мне больше не у кого спросить?

Тцахоор с трудом удержал стон. Его челюсти сжались. Перед глазами на миг потемнело — так хотелось взять ее. Если бы она была кортианкой…

- Не хочу пугать тебя, — хрипло сказал он, поднимаясь из-за стола и отходя в другой конец кабинета. — Мы поняли, что для большинства землян эта часть нашей культуры неприемлема, поэтому я решил, что пока с тобой этого никто делать не будет. Я лично гарантирую это тебе.

- Все равно я хочу знать, как это у вас принято, — тихо сказала она.