Упал лицом в пол и, что есть силы, не жалея себя любимого, не давая ослабнуть хватке, расцарапать ногтями лицо от волос до подбородка. Полосами! По лбу, через глаз, по щеке. Жёстко.

Боль!.. Хорошо, что боль. И кровь! То, что надо!

И еще раз уже по раскрытой ране, по мясу, ногтями, чтобы глубже, чтобы быстро не зажило. И по второй щеке… потому что уронили и протащили, а на земле какие-то железки и кто-то на тебя наступил… Теперь вместо лица кровавая каша. Такое лицо точно не опознать! И даже когда подживет, то корки будут!

Ну что? Будем вставать? Ноги… Руки… Пальцы… Взгляд… На контроль. Теперь каждую минуту, каждое мгновенье придется помнить о них.

Когда-то их учили, натаскивали, заставляли «держать маски» сутками, неделями. Это очень трудно, просто невозможно для нетренированного человека. Сложно помнить, и рано или поздно ты забудешься, из-под маски вылезет настоящее лицо, то, которое ты скрываешь. Но он умеет. Его научили драконовскими методами Учебки.

Готов? Еще раз проиграть ожидаемую сцену: инвалид с разбитым, растерянным лицом, а все идут мимо… Нормально. Должно сработать.

Повернуться, застонать, привлекая к себе внимание. Видите меня? Замечаете? Должны заметить! Зрелище ужасное и кровь каплями. Ну же! Кто-нибудь!

Приостановился безудержный бег.

– Осторожно! Здесь человек. Здесь инвалид!

Спасибо тебе, добрая женщина, за помощь в легализации нового образа. Ты правильно закричала: «Инвалид!» Значит, всё в порядке, всё нормально.

Встать с трудом, пошатываясь. Кто-то подхватил под руки. Помогают идти инвалиду… И очень хочется пойти быстрее, побежать, а приходится «заплетать ноги», чтобы быть в образе, чтобы все заметили и запомнили.

Теперь мне здесь выживать вместе со всеми. И воевать за всех! Конечно, инвалиду в жизни всё сложнее, чем здоровому человеку. Но… в чём-то и легче.

Гробовая тишина. Хотя и шумная. Но после всего, что было, после выстрелов, криков, бега – тишина.

– Сели здесь!

Опустились прямо на пол. Слышны отдельные выстрелы и короткие очереди.

У всех испуганные, растерянные лица. Люди до конца еще не осознали, но уже поняли… Сходили в музей…

Крики, толкотня в дверях.

В двери толкают новых заложников. По пять, по десять человек, по одному. Загнали целую экскурсию в одинаковой национальной одежде. Собирают людей по зданию, рассыпавшись по залам, сгоняют в одно место.

Сколько их тут – уже несколько сотен! И иностранцы – масса иностранцев. Десятки! Говорят что-то разом, на многих языках. Обращаются к гидам, но те сами ничего не понимают.

Всё правильно они рассчитали. Это хуже, чем захват школы! Здесь иностранцы! Тихо не разойтись, не получится. Здесь информацию не закроешь и масштабы катастрофы не уменьшишь. Не скажешь: «Это наше внутреннее дело». Теперь задеты интересы подданных многих государств.

Ах, какой сценарий!

Новая группа в дверях. Кажется, индийцы, потому что все в чалмах. Возможно, богатые. Только что толку? Сейчас деньги не в счет, сейчас деньги не помогут. Ни рупии, ни доллары.

Выстрел в потолок для привлечения внимания. Или просто так, из-за куража и бахвальства – вот я какой! Посыпалась штукатурка.

– А ну, выстроились в ряд. На колени… На колени!

Встали, как на молитве, длинными рядами. Но никто не молился, хотя, возможно, время пришло. Вдруг начнут стрелять в затылок, двигаясь вдоль рядов? – решили многие. В голову приходит только самое худшее. И безумная надежда, что, возможно, убьют соседа или даже всех, но не меня! А мне повезет! Одному-единственному!

Послышалась команда:

– Сумочки, кошельки, телефоны бросайте вон туда, в кучу! У кого после найдем – пристрелим на …!