Брайан не мог принять предложение Адриана здесь и сейчас. По сути, перед ним стоял выбор – его люди или Эшли. За время их отсутствия в Салеме может произойти все что угодно… а может, и не произойти. Если последние диверсии были направлены на Эшли, то новых ожидать не стоит. А если нет? Одно он знал точно, что Эшли нужна их помощь. И его, и Адриана.

– Поговорим об этом после того, как сообщим местным о твоем возвращении, – сказал Брайан, поднимаясь с места.

Когда он пришел домой, Дейл уже ждал его там, стоял на крыльце и вглядывался в сумерки.

– Как там Деймон и Охра?

– Деймон с медсестрами, в соседней палате от Охры. Она пришла в себя, но в тяжелом состоянии. Так сказал врач.

– Ладно. С утра сам зайду. Спасибо.

– Я, когда проверял оружие, нашел катушку провода, они могут нам подойти для того, чтобы починить вышку и вернуть связь.

– Так и сделаем. Сообщи о находке энергетику, пусть посмотрит, подойдут эти провода или нет.

– Будет сделано.

Дейл ушел, а Брайан сел на крыльцо и прислушался к звукам Салема. Вдалеке были слышны удары молотов и крики рабочих, что уже приступили за починку стены. Внутри Салема сейчас практически не было вооруженных людей, все они патрулировали периметр, чтобы иметь возможность не подпустить врага к стене, пока та не готова. Он бы хотел вернуть в Салем ночную тишину, когда на улицах практически нет людей, все работы, кроме медицинских и охранных, останавливаются, и город погружается в спячку.

Войдя в дом, Брайан уже знал, что будет делать дальше, главное, чтобы он оказался на верном пути, ведь права на ошибку у него не было.

К хорошему привыкаешь в разы быстрее, чем к плохому. Меня вполне устраивала кровать в доме Куин, телу было приятно и комфортно, а сейчас оно ныло из-за твердого бетона, на котором мои кости лежали уже не один день. Как бы я ни старалась понять, какой промежуток времени пробыла в заточении, так и не смогла рассчитать. Сон был урывками. Отсутствие окон тоже не способствовало расчету формулы дня и ночи.

Я потерялась в путающихся мыслях и диком голоде. Чувство страха перед мутировавшими ушло на второй план. Они не пытались напасть, но следили за мной неустанно. Свет больше не выключали, и каждый раз, когда я просыпалась, ловила на себе взгляды красных глаз. Почему постояльцы Поула не нападают? Им не давали еды дольше, чем мне.

Я не помню, когда ела в последний раз. Поул и его сучки не приносили еду ни разу. Давали немного воды и затаскивали ведро, чтобы я могла сходить по нужде, под непрерывными взглядами новых соседей.

Время закольцевалось, и мне начало казаться, что в мире не осталось больше никого. Только я, мутировавшие и наши пленители.

Сил практически нет. Голод изматывает сильнее физической активности. Еще день, и на мутировавших голодным взглядом начну смотреть я.

Постоянно начинаю думать о том, как выбраться отсюда, но мысли неумолимо уходят в сторону еды. Я бы отдала все, что у меня есть за хлеб.

Вони я больше не замечаю, так как стала пахнуть соответственно.

Поул изводит меня. Это единственное, в чем я уверена на сегодняшний день.

Дверь открывается, но я уже не смотрю на вошедших. Мне плевать. Апатия становится настолько сильной, что мне уже не важно, что и как со мной будут делать. Поул сказал, что я не готова? Да, вроде бы именно так он и говорил. А когда буду? Может быть, ему интересно наблюдать, как человек чахнет от голода? Я стала испытывать постоянный холод. Стопы и ладони ледяные, губы потрескались, а желудок постоянно болит. Не удивлюсь, если он уже пожирает себя сам.