Мисс Марпл заворочалась на подушках. Программа на завтра – вернее, теперь уже на сегодня – дальнейшее изучение Хиллингдонов, Дайсонов и Артура Джексона, камердинера.
Доктор Грэм тоже проснулся рано. Обычно в таких случаях он поворачивался на другой бок и благополучно засыпал снова. Но сегодня мужчина нервничал, и сон все не приходил. Такого волнения, которое не позволяло бы ему вновь уснуть, он не испытывал уже давно. Что его вызвало? Этого доктор никак не мог определить. Он лежал – и вновь и вновь пытался понять. Что-то связанное… что-то связанное… ах да, с майором Пэлгрейвом! Со смертью майора Пэлгрейва? Грэм никак не мог понять, что в этом деле могло заставить его нервничать. Нечто из того, что дрожащим голосом говорила та старая дама? Да, ей здорово не повезло с ее фотографией… Она держалась просто молодцом. Но что же такого сказала старушка, что это было за случайное слово, которое настолько выбило его из колеи? Ведь, в конце концов, в смерти майора не было ничего необычного. Абсолютно ничего. Так, по крайней мере, ему показалось. Совершенно ясно, что в том состоянии, в котором находилось здоровье майора…
Тут медик остановился. А что он вообще знает о его здоровье? Все говорят, что у умершего было высокое давление. Но сам он никогда не говорил об этом с Грэмом. Пэлгрейв был старым занудой, а доктор старался держаться от таких подальше. А почему ему вдруг пришла в голову мысль, что все вокруг могут ошибаться? Опять эта дама? Но ведь она ничего такого не говорила… В любом случае все это его не касается. Официальные лица вполне удовлетворены. Была обнаружена бутылочка с таблетками «Серенита», и старый военный, по-видимому, действительно рассказывал кому-то о своем давлении.
Доктор Грэм повернулся в постели и вскоре снова уснул.
За территорией отеля, в одной из хижин, расположенных рядом с небольшим заливом, перевернулась и уселась на постели Виктория Джонсон. Девушка из Сент-Оноре была изумительным созданием с телом, словно высеченным из черного мрамора, от которого скульптор не смог бы оторвать глаз. Она провела рукой по темным, вьющимся волосам и толкнула своего соседа ногой в ребра.
– Поднимайся-ка, парень!
Тот заворчал и отвернулся.
– Чего тебе от меня надо? Еще солнце не взошло.
– Поднимайся, парень. Я хочу с тобой поговорить.
Молодой человек сел, потянулся и продемонстрировал широкий рот, полный идеальных белоснежных зубов.
– О чем ты, женщина?
– Да этот майор, который помер… Мне это не нравится. Здесь что-то не то.
– А о чем здесь беспокоиться? Он был старым – вот и умер.
– Послушай, я об этих таблетках. О таблетках, о которых спрашивал доктор.
– А что с ними такого? Ну, может быть, малость перебрал их…
– Нет, дело не в этом. Ты послушай. – Виктория подалась вперед и решительно заговорила.
Выслушав ее, парень зевнул и снова лег.
– Ну и что? Что ты хочешь этим сказать?
– Все равно я расскажу все миссис Кендал сегодня утром. Я чувствую, здесь что-то не то.
– И была охота беспокоиться, – сказал человек, которого Виктория, хотя и без необходимых церемоний, сейчас считала своим мужем. – Лучше не буди лихо… – И он, зевая, повернулся на бок.