– Надежда, я же тебе сто раз говорила, – Божена поняла, что Надя больше обеспокоена своим романом. Василий мне только друг!

– Про Леню ты так и не рассказала, – Надя не забыла обещание подруги.

– До премьеры не будем о Лене, договорились, Надежда?

– Прости, – Надя поняла, что эта тема подруге неприятна. Яков придет на премьеру?

– Рвется. Я пригласила его на сдачу спектакля. Тогда, если что-то не получится, есть оправдание, что это всего лишь генеральная репетиция в присутствии зрителей!

Девушки рассмеялись.

– Буду держать за тебя кулаки! – Надя, как многие артисты, была суеверной.

– На премьеру приедет мама, мой ангел-хранитель, она не пропустила ни одного концерта, в котором я участвовала девчонкой.

– А ты мой ангел! Столько всего произошло с тех пор, как ты появилась в театре! – Надя счастливо улыбалась. Жалко, что мои родители не смогут приехать – далековато! Если бы заранее знать! А тут – ввод за три недели до спектакля!

Голос Нади погрустнел.

– Надюша, мы еще с тобой в Санкт-Петербурге споем! – Божена постаралась развеселить подругу.

Лицо Нади просветлело.

***

Перед сдачей спектакля Божена ночевала дома. Снилась сцена, но не Приморская, а в Санкт-Петербурге. Сначала приснилось, что прямо во время выступления потеряла голос. Потом Яков с большим букетом роз в руках. В голове прокручивались эпизоды спектакля – то ли во сне, то ли наяву.

По-настоящему уснула только под утро.

Утром написала старпому: «Яков, только без цветов!» В ответ получила «поцелуйчики» и пожелание удачи. Договорились, что сегодня он придет на генеральную, а встретятся они уже на следующий день, после официальной премьеры.

Перед спектаклем волновались все. Сначала что-то заело в движущихся декорациях. Потом в одной из хат не включился свет. Уже раздавались аплодисменты, а реквизиторы все еще разыскивали горшок с варениками.

Оркестр заиграл вступление. Занавес открылся.

Божена стояла за кулисами, ожидая своего выхода. Вдруг в горле предательски царапнуло. Она начала нервно покашливать. «Господи, спаси-пронеси!» – сделала пару глубоких вдохов и побежала на сцену. Отступать было некуда!

Мама и Надя сидели в зале – Божена на подсознательном уровне чувствовала их поддержку. Взяла первую ноту и не узнала собственного голоса. Как будто кто-то другой пел, а она только слушала. Голос показался хрипловатым, звук тусклым.

Встряхнула лентами, заставив себя перестать думать о голосе, и погрузилась в действие по Станиславскому – смотрела в зеркало на свое лицо, играла с длинными косами, кокетничая с Вакулой. В какой-то момент пришло ощущение полета. Удавались самые высокие ноты.

В третьем выходе, когда героиня печалилась о пропавшем женихе, почувствовала, что зал откликается теплой волной. Временами Божене казалось, что она поет лишь для Якова, которого она не видела, но знала, что он где-то тут, в зале, и тоже волнуется за свою Оксану.

Все артисты сработали слаженно. Прекрасные декорации, свет. Вакула летал по небу на Черте, превратившемся в крылатого коня. Зрители долго не отпускали артистов со сцены, аплодировали звездам театра и молодым артистам. На сцену несли букеты, корзины с цветами.

Впервые Божена почувствовала себя частью большого организма – творческого, уже не студенческого, коллектива. Когда на сцену вышел дирижер, настроение зала достигло апогея.

После спектакля начальство не скупилось на похвалу. Мама плакала от радости, Надя обнимала подругу. Божена даже пожалела, что запретила Якову прийти за кулисы.

– Принцесса, получил массу удовольствия от оперы! Ты была великолепна! Но, знаешь, что мне не хватило для полного счастья?.. – он позвонил, выдержав некоторое время, чтобы отзвучали аплодисменты и поздравления, и артисты сбросили напряжение.