– Написано рукой дара от первого до последнего – слова.

– Значит, надо будет съездить… Отложи, я отвечу сам.

– Да, мессер. – Валентин взялся за следующее письмо. – Послание от адмирала дер Монти, начальника штаба воздушного флота…

– Теодор, – капризно протянул Помпилио, – я помню должность дядюшки Карла.

– Извините, мессер.

– Чего он хочет?

– Желает скорейшего выздоровления…

– Ядреная пришпа!

– Осведомляется, когда вы планируете навестить столицу? Предлагает организовать торжественный вечер в вашу честь в офицерском собрании.

– Дядюшка Карл по-прежнему обожает вечеринки.

– Да, мессер.

– Придумай в ответ что-нибудь нейтральное, Теодор, я не в настроении веселиться.

– Понимаю, мессер.

– Что-нибудь еще?

– Президент Академии Наук напоминает, что вы еще три года назад обещали прочесть лекцию в Астрологическом обществе.

– Я действительно обещал это дядюшке Тому?

– Полагаю, да, мессер.

– Надо же… – Помпилио поморщился. – Отложи, я подумаю.

– Да, мессер.

– И хватит на сегодня писем, они меня утомили.

– Да, мессер.

Дер Даген Тур скрестил на груди руки.

– Новости?

– Сегодня утром синьорина Жозефина отбыла в Маркополис.

– Это хорошо, – улыбнулся Помпилио. – Мне нравится, когда события случаются вовремя. Не раньше, не позже, а именно тогда, когда нужно. У Жозефины есть чувство такта.

– Совершенно с вами согласен, мессер.

– Она что-нибудь говорила?

– Оставила записку.

– Я ознакомлюсь с нею позже.

Синьорина Жозефина – звезда столичного полусвета, одной из первых навестила Помпилио по его возвращении в Маркополис и в ходе завязавшейся беседы согласилась полюбоваться красотами владения Даген Тур – знаменитого озера и близлежащих гор. В целом ее пребывание прошло ко взаимному удовольствию сторон, однако последние три дня Помпилио несколько тяготился присутствием гостьи.

– Синьорина Жозефина намекнула, что не прочь вернуться в Даген Тур.

– Вот уж не думал, что провинциальная архитектура произведет на нее столь сильное впечатление.

– Насколько мне известно, синьорина так и не побывала в городе.

– А что ей там делать? Кофе, кстати, замечательный.

– Благодарю, мессер.

– Через пару дней напиши Жозефине что-нибудь теплое от моего имени. И какой-нибудь подарок.

– Серьги?

– Колье. Мы замечательно провели время.

– Конечно, мессер.

– Приглашать не надо.

– Понимаю.

– Я знаю, что могу на тебя положиться, Теодор.

– Благодарю, мессер.

– Хасина, а что у тебя?

Медикус закончил массаж, поднялся, но продолжал задумчиво разглядывать украшенные безобразными шрамами ноги адигена. Услышав вопрос, он чуть поджал губы, но тут же ответил:

– Все не так плохо, мессер.

Постаравшись вложить в голос максимум жизнерадостности.

– У тебя или у меня? – уточнил Помпилио.

– В целом.

– В целом мои ноги не целые.

– Как раз наоборот, мессер, сейчас они гораздо целее, чем месяц назад.

– Месяц назад они были в гипсе.

– А сейчас мы смотрим на них и верим… – Хасина запнулся, – верим, что все будет в порядке.

– Неужели?

– А что нам остается?

Корабельный медикус «Амуша» было высок, худ и обладал удивительной формы – похожей на яйцо – головой. Сходство тем более усиливалось, что к своим сорока годам Альваро сохранил мизерное количество волос, лишь за ушами да на затылке, и все великолепие странного черепа демонстрировалось окружающим без какого-либо прикрытия: яйцо, отягощенное мясистым носом и большими ушами. Внешний вид Хасины мог вызвать смех, однако Помпилио судил о людях исключительно по делам и в медицинских вопросах доверял Альваро безоговорочно.

– Когда я смогу ходить? – Дер Даген Тур тянул с вопросом очень долго. Гипс сняли месяц назад, с тех пор адиген следовал всем инструкциям Альваро: ежедневный болезненный массаж, изнурительные упражнения, мази, горькие порошки, пилюли – месяц выдался сложным, и теперь Помпилио желал получить ответ на главный вопрос: – Когда?