— Я. Хочу. Пройти, — прорычала я, чувствуя слишком остро его присутствие рядом в свете того, что происходило прямо за мощной спиной мужчины, когда неоновый свет падал ему через плечо, делая образ просто демоническим, а блеск глаз почти адским.

Медвежьи боги и святой Праотец!

Со всех сторон нас окружали люди, которые занимались сексом, не сдерживаясь, отчего их стоны и вскрики вперемешку с музыкой создавали прочный порочный кокон, из которого я хотела вырваться как можно скорее, коря себя за то, что вообще решила войти!

— Нравится, что они делают? Как двигаются?

Карат просто издевался, делая вид, что не слышит моих слов, но не собираясь отодвигаться и выпускать из плена своего тела и этого жуткого, темного, непередаваемого обаяния.

— Нет! — рявкнула я в ответ, понимая, что там, где ярость и смятение, там масса ошибок.

В том числе в бою и самообороне.

— Вре-е-ешь, — Карат обладал не просто завораживающим тембром, а музыкальным голосом. Таким, которому невозможно было не покориться, когда он окутывал тебя сладостно и терпко.

— Вы не можете ощущать мои эмоции! — прищурила я глаза, видя, как его в ответ полыхнули жаром.

— Я всё вижу в твоих глазах, детка.

— Боюсь, что в вашем возрасте зрение может подводить!

Он рассмеялся. Низко, чувственно, но весело, пока я начинала злиться еще сильнее, оттого что он не воспринимал меня равной себе, а продолжал играть и развлекаться, разнообразя свою жизнь и, казалось бы, совершенно не думая о том, что в этот момент могу чувствовать я, зажатая им без права на спасение.

Прав был папа, когда называл его хитрожопым жуком, тюленьей язвой желудка и королем членистоногих! Точнее просто и не скажешь!

Он умело выводил на эмоции любым способом, не гнушаясь совершенно ничем в своем стремлении познать чью-то душу себе в угоду. Вороша ее, словно гнездо, чтобы разорить и оставить в нем пустоту и ярость. А ярость сбивала с толку. Она толкала на неправильные поступки и действия, которые не всегда были во благо.

«Если ты зол — значит, ты проиграл» — так говорил мой старший брат Свирепый, когда учил меня тактике боя. И как же отчаянно я не хотела проигрывать Карату! Но чувствовала, что уже на пороге этой огненной бездны, над которой он будет стоять победителем, глядя своими проклятыми лукавыми глазами на то, как я лечу вниз.

Он ждал этого.

Своим отточенным чутьем втягивал жадно мое низкое поражение, отчего его глаза начинали полыхать ярче и задорнее, заигрывая, насмехаясь, подталкивая меня сделать последний шаг к бездне, где я сорвусь и позволю ему стать победителем.

А я отчаянно пыталась сохранить ясность ума и твердость в каждом движении, мысленно прикинув, хватит ли мне скорости и прыти, чтобы выскользнуть из-под его рук.

Первый раз был провальным и зажал меня в тисках его рук, даже если они касались не меня, а холодной стены за моей спиной, но сдаваться так просто я не собиралась.

— Ну так что дальше? — промурчал Карат, склоняя голову к плечу, глядя на меня через пелену своих черных ресниц и словно наслаждаясь тем, что мог видеть в моих глазах или на лице. Мои тщетные попытки убраться от него как можно дальше.

— Прошу вас в последний раз уйти с моей дороги, — тихо и твердо проговорила я, заранее зная, каким будет ответ, когда мужчина улыбнулся томно и очаровательно, молча покачав головой и глядя теперь с тем прищуром, в котором расплескалась ядовитая зелень ожидания продолжения игры, которая была для него такой увлекательной.

Может быть, я бы тоже любила играть, если бы знала наверняка, что благодаря своей силе и уму всегда буду победителем, но пока я была взбешена тем, что чувствовала, как только сделала еще один шаг к пропасти и скатываюсь неизбежно вниз, как бы ни пыталась сопротивляться этому.