— Почему именно ты?

Его неоновые глаза цвета молодой зелени смотрели навязчиво и цепко, когда я понимала, что в эту секунду он вбирает в себя всё, что только может уловить, и нужно было думать правильно, чтобы в конце концов убедить его.

Или просто сбежать. И делу конец.

— Почему ты думаешь, что способна помочь Карату именно ты?

Это был неправильный вопрос.

Дело было вовсе не в Карате.

Но я думала об этом весь день, поэтому смело и открыто посмотрела в глаза Нефрита, даже не пытаясь скрыть ни одной из своих эмоций от него, ответив вдумчиво и серьезно:

— Это всё начали Кадьяки. Вина нашего рода — нам и расхлебывать. У тебя и Севера жены. Если оставите их здесь, то ваши сердца будут не на месте. А где есть волнение, там будут ошибки и героические поступки, что могут привести к беде. К тому же ваши глаза… — Нефрит хмыкнул, чуть прищурившись, словно вовсе не ожидал услышать от меня ничего подобного. — Мало того, что вы слишком отличаетесь от людей физически, а с этими ужасными линзами будете привлекать еще больше лишнего внимания. Малахит силен и отважен, но он совершенно дикий и не знает мира людей. А от меня никто не будет ждать подвоха. С виду я всего лишь обычная девушка, и не более.

Я замолчала, подумав, стоит ли говорить следующую фразу, в конце концов добавляя глухо и напряженно:

— …И потом, возможно, я единственная, кого твой отец сможет видеть рядом с собой из всех вероятных вариантов нашей семьи.

Нефрит улыбнулся, окинув меня тем странным взглядом, который иногда мелькал и в Карате, заставляя меня напрягаться и ждать того, чего я никак не ожидаю.

И пусть в Нефрите не было этой сквозившей сексуальности и заигрываний, я напряглась снова, глядя в его яркие глаза и ожидая решения, когда он усмехнулся:

— Неплохо.

— Хочешь сказать, что я не права?

— Права. Это и удивительно.

Продолжая улыбаться, он задумчиво потер щетинистый подбородок, кидая веселый взгляд из-под ресниц:

— Я правильно понимаю, что отец не в курсе твоего желания отправиться следом за Каратом?

Я клацнула зубами так, что он услышал и улыбнулся шире, сверкнув глазами.

— Не за Каратом! Я хочу помочь роду Берсерков и попытаться исправить то, что натворили Кадьяки!

— Если он ушел один, то явно не нуждается ни в какой помощи, — пожал широченными плечами Нефрит, продолжая, однако, смотреть так, словно бросал мне вызов, наблюдая за каждой эмоцией на моем лице с особым озорством. — Мой отец всегда был одиночкой и прекрасно справлялся со всем сам. Он не любит компанию, и потом, даже если ты сможешь найти его, он скроется, как только почувствует, что рядом есть ему подобные.

Признаюсь, что об этом я не подумала.

Ведомая мыслью о том, что спустя много лет наконец-то смогу послужить верную службу своему роду, я была готова пойти даже на то, чтобы сделать это рядом с Каратом — тем, кого боялись, тихо ненавидели, но не могли при этом не признать его великого ума и чертовой хитрости, что часто становилась козырем в непростых жизненных ситуациях.

Но я не думала о том, что он сам может не захотеть этого.

Его кровь, как и кровь Нефрита, была уникальна, хотя все и говорили, что она испорчена: оставаясь Берсерками, обладая той же силой и тонкостью восприятия, они были совершенно невидимы для себе подобных. За кровью людей в их венах был спрятан их особенный звериный аромат, а также все эмоции, наглухо закрывая все пути к их ощущениям.

Нефрит внимательно смотрел на меня всё это короткое, но емкое время, когда я размышляла над тем, что упустила, вдруг нарушая тишину:

— Я помогу тебе стать неощутимой для Карата и найти его.