Я едва не взвыла. Кто-то отнесся к прозвучавшему приказу спокойно, лица других отчетливо выдавали недовольство, но никто не сказал ни слова. Потому что сами виноваты – я тоже это понимала. Даже если накосячил или задержался один, пострадает вся группа – этот урок нам сегодня и продемонстрировали.

     Есть хотелось просто жутко. Когда мы входили в столовую, от ароматов кружилась голова, а теперь еще и желудок протестующе заурчал, не желая расставаться с едой. Возникла мысль забрать с собой хотя бы конфету, но я задавила ее на корню. Не этого от нас ждут, а беспрекословного послушания.

     Голодные, злые, неопрятные, грязные. Такими мы вернулись в общежитие, чтобы встретить таких же голодных, злых, неопрятных и грязных Грифа и Волка. Оба парня направлялись в душ, когда мы вернулись, но ради нас обернулись, чтобы удостоить группу предателей уничижительными взглядами.

– Полчаса на отдых, – на прощанье рявкнул старший и захлопнул за собой дверь.

– Новобранец Кара, привести себя в порядок, – тут же отрывисто скомандовал капитан, едва завидев, что я намереваюсь сесть на стул.

     Пришлось тащиться в уборную, потому что именно там я видела стимы – машины по обработке вещей нового поколения. Правда, как ими пользоваться, я не знала – у отчима дома стояла старенькая стиральная машинка еще с допотопных времен, – но надеялась, что разберусь, да только для таких, как я, которые редко пользовались благами цивилизации, оказывается, висела табличка с руководством.

     Ничего трудного: загрузил, нажал на кнопки – стирка, сушка, глажка – и ткнул пуск. Через десять минут вещи как новенькие, но эти десять минут мне предстояло простоять в носках и нижнем белье, сжимая в руках кожаный пояс с тяжелой бляшкой. К сожалению, не в одиночестве. Парни мылись, но я повернулась к ним спиной.

– Классная задница! – сделали мне сомнительный комплимент.

– Не льсти себе, – ответила я тут же, радуясь в душе, что могу показать зубы.

     Наконец-то могу сама ответить за себя, но, как оказалось, радовалась я рано. Из общей комнаты послышался грохот, а следом за ним озлобленное:

– Да пошел ты!

     Парни первыми среагировали, вылетая в чем мать родила, на ходу прикрываясь полотенцами. Я же еще несколько секунд мешкала, потому что показываться в таком виде не хотелось, но любопытство победило.

     В комнату я выглянула как раз в тот момент, когда в ней появился аускомандир.

– Что здесь происходит? Вас и на полчаса нельзя одних оставить?!

– Все в пределах устава, товарищ аускомандир, – доложил капитан, кивая на поднимающегося с пола Лиса. У парня были разбиты нос и губа. – Новобранец Лис запнулся и упал.

– Капитан восьмой группы, роняйте новобранцев потише! Там часовые в штаны наделали!

– Есть, товарищ аускомандир, – невозмутимо ответил Эльдер, а у меня челюсть встретилась с полом.

     Дверь за старшим снова закрылась, но на этом разборка не закончилась. Больше того, каким-то чудом в ней оказалась виновата я. По крайней мере, именно об этом красноречиво говорило слово “Тварь”, которое рыжий, глядя на меня, произнес одними губами.

– И почему же я тварь? – спросила, не сумев смолчать.

– Потому что таким, как Лис, проще найти виноватых, чем признать свою вину. Поставить тебе подножку Пуха подговорил он, – ответил за пострадавшего капитан.

– Откуда вы это знаете?

– Он имсит, – усмехнулась Эльза, которую вся эта ситуация, похоже, забавляла. – У него обостренный слух.

– И когда же вы это услышали? – этот вопрос вырвался у меня сам собой.

    Я не планировала его задавать, но не пожалела, что допустила вольность. Потому что Эльдер молчал, взглядом прожигая во мне дыру. И это молчание было гораздо объемнее любых слов.