Если так и дальше пойдет, я и ужин никогда не увижу!

     Вопреки всем страхам, на обед мы все-таки успели. Правда, пришли уже последними, выглядели неопрятно и даже постыдно, и времени у нас осталось гораздо меньше.

     Десять групп – десять столов. По правую сторону сидели те, кто гордо мог именовать себя курсантами. Они уже прошли первый экзамен, и количество сидящих, честно говоря, несколько пугало. Места были заполнены едва ли наполовину.

     Слева разместились новобранцы. Наша форма отличалась только рисунком нашивок да тем, что мы пока не могли похвастаться парадным обмундированием. В остальном же было не отличить.

     Хотя нет, ребята справа виделись мне более серьезными. Ели молча, быстро, даже не переглядывались, не смотрели по сторонам. Они уже знали, что время – это жизнь. Нам же этот урок еще предстоял.

     Взяв подносы, мы выстроились в очередь за капитаном. Впервые видела такие подносы – они сразу же являлись и тарелками с разделительными полосами, а сбоку в них были выставлены ложки. Ни ножа, ни вилки. Видимо, были прецеденты, когда эти предметы пропадали и потом оказывались в самых неподходящих местах.

     Наш стол пропустить было невозможно, потому что он единственный пустовал. Не знала, где обедало начальство, но точно не здесь, потому что никого из командования я не заметила.

– Выскочка, – буркнули позади меня, однако обернуться полностью я не успела.

     Запнулась о чью-то ногу и полетела вперед, приземляясь грудью в наполненный поднос.

     Злобный смех, смех глупый, неоправданный. Разве это смешно, когда кто-то падает? Когда кто-то остается без обеда, учитывая, что не ел с самого утра. Разве это смешно, когда грязная форма? Ведь стирать ее времени на данный момент просто нет, а значит, мне так и придется ходить до самого вечера.

     Тишина. Она возникла, пока я поднималась. Поднималась сама, но помощь мне все-таки предложили. Ухватившись за чужую руку, лишь секундой позже увидела, что передо мной стоит Эльдер.

     Скупое тихое “спасибо” он навряд ли расслышал, но повторять не собиралась. Нагнулась, чтобы поднять поднос и отнести его к мойке да воспользоваться салфетками, стоящими на полке, но дойти не успела.

– Новобранец Кара, приведите себя хотя бы в подобие порядка, – донеслось мне в спину. – Пух, поднос на стол, тряпку в зубы и отмывать полы.

– Да я-то тут при чем? – раздалось среди негромкого смеха.

– А ты ни при чем? – ласково спросил аускомандир.

– Нет.

– За вранье на два часа поступаешь на кухню в качестве посудомойки. Выполнять!

– А обед? – взбунтовался один из братьев.

– Твой обед размазан по полу. Новобранец Кара, быстро за стол!

     Не медлила. Выбросив испачканные салфетки, мигом заняла место за столом, пододвигая к себе чужой поднос. Угрызениями совести не мучилась нисколько, потому что виновата ни в чем не была.

     Выскочка...

     Да что я такого сделала?

     Никому не вредила, никого не трогала. И да, этот год будет трудным. Радует только одно: если верить капитану, балласт скоро отсеется, так что потерпеть оставалось совсем немного. Себя я балластом не считала, а за чужие жизни не отвечала. Здесь каждый сам за себя – это я уже поняла.

     Наваристый суп, каша с мясом и даже салат. Не ресторан, но гораздо лучше, чем готовят в забегаловках на первом уровне. Компот наливали в стаканы-непроливайки, а еще здесь был даже десерт. Шоколадная конфета в форме звезды – по одной для каждого – и свежий хлеб – еще теплый после печи.

– Восьмая группа, отложили ложки, поднялись, взяли подносы! – вернулся по нашу душу аускомандир, а я успела проглотить только две ложки супа да два раза откусить от ломтика хлеба. – Ваш обед закончен. Подносы в мойку, сами на выход.