Он резко выдохнул, словно ощутил мои мысли, желания. Вдруг обхватил руками и притянул, вместе с табуреткой, будто мы обе ничего не весили. А уж я-то знала – насколько тяжелая «дура» на толстых металлических ножках.

Я ахнула, приоткрыла губы и сама не поняла, когда Тал очутился у меня между бедрами, прижался, давая почувствовать, как сильно завела его наша близость. Он был таким горячим, таким возбужденным и таким напряженным… А мне хотелось лишь одного. Чтобы этот незнакомый велф немедленно поцеловал и… взял меня прямо тут, на табуретке или на барной стойке.

Тал задышал еще чаще, вжался так, что свидетельство его возбуждения запульсировало, вдавилось в живот. Велф зарычал, но совсем не так как на принца лемов. Низко, утробно и очень возбуждающе.

Я выгнулась ему навстречу и… зарылась руками в белокурые волосы. Запах молока и цитрусовых окутал, пощекотал ноздри. Тал зарычал снова, содрал с меня лосины одним, очень быстрым движением. Стянул тунику и белье. Бзинн… пуговица от джинсов велфа улетела куда-то, прокатилась по полу и все снова стихло.

Тал стянул штаны, рубашку и выпрямился, демонстрируя, как сильно хочет меня и … какое у него совершенное тело. Иначе и не скажешь. Кубики пресса, мощные грудные мышцы, бугры бицепсов… Все было при нем. Не говоря уже об круглых, крепких ягодицах – Тал будто нарочно повернулся в полоборота, чтобы я получше их разглядела.

Моего восхищенного взгляда велфу хватило с лихвой. Он схватил меня, усадил на барную стойку, и наши губы и тела соединились.

Мысли о том – насколько неправильно, нелепо отдаваться фактически первому встречному, еще маячившие на задворках сознания секунду назад, испарились окончательно.

Я извивалась под ласками, поцелуями Тала, стремилась к нему и удалялась лишь за тем, чтобы снова соединиться.

Все перепуталось. Его желание и мое, его мысли и мои, его сумасшедшие велфовские эмоции и мои, человеческие. Тело сотрясали волны удовольствия, внизу живота сладко сокращалось. И вдруг приходило извне и накрывало ощущение, что не соединись мы – все, конец, почти смерть.  А спустя некоторое время наступал краткий миг даже не наслаждения, освобождения. Будто я безумно хотела есть или пить – и вот она, теплая краюшка хлеба, глоток воды в иссохшем горле.

Ощущения уходили также резко, как и накатывали. И я возвращалась к своим, более томным, но и гораздо более приятным, привычным. Я расслаблялась после очередного пика удовольствия, чувствовала себя легкой, как пушинка, хотела кричать и летать. А потом все повторялось сначала.

Казалось, Тал не может насытиться мной, берет и берет раз за разом.

Помнится, я ухохатывалась над каким-то суперлюбовником из подружкиного любимого романа, который ублажал женщину часами. Теперь он выглядел жалким слабаком.

Спустя некоторое время ощущения сменились. Тело ослабело, я едва могла пошевелиться. И единственное, чего безумно хотелось – лечь и уснуть. Но тут же сильное желание болезненно скручивало низ живота, и что-то тяжелое набухало там и пульсировало. Я понимала – велф хочет еще, но мои силы иссякли.

Заметил это и Тал. Отстранился, схватил на руки, и как был – голый, босой рванул в жилой отсек, где выделил мне квартиру.

И снова я не успевала за велфами. Один вздох, один удар сердца – и я уже на своей кровати. Рядом лежат знакомые пакеты с покупками, сверху – теплое шерстяное одеяло.

Тал исчез и вдруг вернулся – уже одетый.

Рванул на кухню и прежде чем сообразила – зачем, принес стакан со странным темно-синим напитком. Я привстала на кровати и принюхалась. Алкоголем из стакана не пахло, скорее молоком. Но вряд ли в этом мире коровы дают нечто синее и прозрачное.