Четыре девушки явно человеческой расы пытались подражать лемам, но получалось у них не так грациозно, скорее забавно.

Чуть позже на танцполе появились и мужчины. Вначале два лохматых кота с каштановыми кудрями и ярко-голубыми глазами начали даже не танцевать – скорее перетекать из позы в позу. Затем несколько вполне себе симпатичных молодых людей зашагали в такт. И уже совсем скоро на площадке дергались, извивались, трясли телесами, все расы этого мира… Ах, нет! Оказывается не все! Теперь тут есть еще и ниссы...

Хейла невозмутимо наблюдала за окружающими и перешла к уроку внезапно, словно пыталась меня подловить.

– Вон того читай и говори, что он думает, – ткнула пальцем в лема, с розовым,  будто нарисованным, румянцем и очень длинными, густыми ресницами.

Он выделялся в толпе сородичей также, как чистокровный жеребец бросается в глаза в табуне помесей. И, первый из всех лемов, что я встречала, обладал не просто красивой – яркой, запоминающейся внешностью. Чуть более крепкая, чем у остальных мужчин-лемов фигура, чуть более мужественное лицо и взгляд – прямой, пронзительный, фиалковый… Все в нем было лучше, чем у остальных сородичей. А еще от него неуловимо веяло врожденным изяществом, благородством.

Я подключилась к необычному посетителю и тут же запуталась в образах.

Перед мысленным взором поплыли странные перевернутые башни, похожие на отражение рыцарского замка в воде. Замелькали кусочки мозаики – чьи-то пальцы – тонкие, длинные, белые, громадный янтарно-оранжевый зрачок, нереального цвета и красоты. Длинные, изогнутые, неестественных пропорций тени, вдруг выплыли словно из-под земли. Начали мельтешить, плясать, меняться местами и… пропали.

Следом появился шар – огромный, и будто бы поврежденный в нескольких местах. Извилистая паутинка трещин сочилась чем-то ярко-алым, но не кровью. Густая, вязкая жидкость напоминала смолу.

Внезапно я очутилась посреди белого безмолвия, похожего на девственный лист бумаги. Откуда-то снизу полетели вверх то ли перья, то ли снежинки. Закружили вихрями, и вдруг слиплись в однородную массу, превратились в длинные, прозрачные столбы. Внутри каждого словно распускался маленький красный цветок.

Вот это образы! Я аж залюбовалась. Еще бы перевести их во что-то знакомое, понятное моему, человеческому мозгу.

Внезапно взгляд сфокусировался на глазах лема. И я не поняла, а скорее даже, почувствовала его мысли, вперемежку с эмоциями. Лем собирался с кем-то познакомиться. Ему очень понравилась девушка другой расы. Мужчина восхищался ее внешностью, необычностью. Испытывал заметное возбуждение, наблюдая, как она двигается, как пьет напиток, как беседует с соседкой, чуть наклонив голову. И лему очень хотелось освободить из косы ее рыжие волосы, похожие на всполохи огня, попробовать маленькие, сладкие губы, посмаковать их вкус…

Скользнуть руками по тонкой талии, опуститься ниже, на округлые, крепкие бедра, обтянутые синими лосинами… Хотелось так сильно, что даже в паху заныло…

Лем облизнулся, сглотнул и поменял позу.

Я тряхнула головой, сбрасывая чужое наваждение, и повернулась к Хейле. Та расплылась в довольной улыбке и, как ни в чем ни бывало, прокомментировала:

– Ну, вот видишь. Получается. Еще немного, и лемов мы осилим. Думаю, трех-четырех дополнительных тренировок хватит. А потом вернемся к велфам. Это надолго.

– А ниссов читать можно? – вопрос сорвался с губ сам собой.

Хейла неестественно выпрямилась, словно шест проглотила и потрясенно уставилась на меня.

– Откуда ты знаешь про ниссов?