– Неудивительно.

– Как думаете, они раскроют это дело?

– Возможно, уже раскрыли, – ответил я. – В том смысле, что знают, кто это сотворил. Но, разумеется, нужны железные улики и доказательства, чтобы довести дело до суда.

– А вы не могли бы выяснить?

– Известно ли им, кто это сделал?

Он кивнул.

– Думаю, поспрошать можно. Простой человек ответа не добьется, но у меня остались кое-какие людишки в департаменте. А зачем это вам?

– Есть причины.

Он определенно предпочитал не распространяться на это тему. Я не стал настаивать.

– Посмотрим, может, кто что и скажет. Но у меня уже есть догадка, кто именно прикончил Джека.

– Правда?

– Имени не назову, – покачал я головой. – И пожалуй, будет правильнее сказать, я догадываюсь, почему его убили. Кто-то хотел заткнуть ему рот.

– Ему выстрелили прямо в рот.

– Причем с очень близкого расстояния. Судя по всему, кто-то вставил ствол ему в рот и спустил курок. И сделал это уже после того, как ему проделали дырку во лбу. Теперь приплюсуйте сюда Девятую ступень, о которой говорил Джек, и послание становится вполне очевидным.

– Этого я и боялся, – пробормотал Грег.

– Вот как?

Он посмотрел на свои руки, потом поднял на меня глаза.

– Это я его убил, – произнес он.

Детектив Деннис Редмонд был приписан к Девятнадцатому участку, что на Восточной Шестьдесят седьмой. Я позвонил, застал его в рабочем кабинете за письменным столом и спросил, где и когда ему будет удобно встретиться и потолковать со мной в тихом спокойном месте.

– Должен сделать несколько звонков, – ответил он, – и могу выметаться отсюда. Знаете заведение «Мальчик-менестрель»?

– Песню знаю.

– Это на Лексингтон, – сказал он. – Прямо за углом от нас. В два часа устроит?

Неудивительно, что это оказалась ирландская таверна. Я пришел туда на несколько минут раньше и занял столик в углу, сидя за которым сразу бы увидел, как войдет Редмонд. В ожидании, пока официант принесет содовую, я подошел к музыкальному автомату. Выбор ирландской музыки был большой, и я нашел и «Мальчика-менестреля» композитора Томаса Мура, и «Розу Трали»[13] на обратной стороне. Обе эти песни исполнялись Джоном Маккормаком. Примерно четверть часа я сидел и слушал голос этого великого тенора, поющего о войне далекого прошлого, свидетелем которой не довелось стать ни мне, ни ему.

Но вот пластинка закончилась. Я сидел, пил содовую и время от времени поглядывал на часы, размышляя, как Маккормаку удалось проникнуться этой песней, «Розой Трали». И уже подумывал поставить пластинку заново и провести еще пятнадцать минут, чтобы понять это, но тут ровно в два часа двенадцать минут в дверях появился Редмонд. Он был на поминальной службе по Джеку. Тогда я сразу его узнал. И сейчас на нем был тот же костюм. Он замер на секунду, окинул беглым взглядом бар и столики – народу было немного – и направился прямо ко мне.

– Деннис Редмонд, – представился он. – А вы Мэтт Скаддер и почему-то не сказали, что были вчера на службе.

– Да, видел вас там, с еще одним парнем…

– Это был Рич Бикельски.

– Просто не знал, что это именно вы, пока вы сюда не вошли.

– Нет, надо же, как только догадались! – Он удрученно покачал головой. – День выдался трудный. Не мешало бы глотнуть чего-нибудь. А вы что пьете? Водку с тоником?

– Нет, содовую.

Редмонд выпрямился.

– Не думаю, что готов последовать вашему примеру.

Он решительным шагом направился к бару. А затем вернулся с высоким бокалом с бледно-янтарной жидкостью, в которой болтался кубик льда. Судя по всему, взял виски с содовой. Я поймал себя на том, что гадаю: что за виски, какой именно марки.