– И за что ты так с Балаевым?

– С чего ты взяла, что это он мне написывает?

– А кто ещё? – подозрительно прищурилась гномочка.

Взгляд Пелагеи и зашевелившиеся кончики длинных ушей говорили о том, что она почуяла что-то интересное и теперь не уйдёт, пока не узнает подробности. Пришлось рассказать ей о ритуале на день рождения Марго, о встрече не только с Маиром, но и с Сержем Зиминым и о моих догадках.

– Вот уж правда, то пусто, то густо, – хмыкнула она. – Не удивлюсь, если скоро ещё и третий кто-нибудь объявится.

– Ну, спасибо, Пупсик. Умеешь ты поддержать.

– Так не мне выбор делать, – пожала она плечами. – И, раз уж пообещала, сходила бы к оборотню. Изведётся весь, бедолага. Ещё не дождётся тебя, в офис примчится, разнесёт тут всё, а мы только недавно ремонт сделали.

– Дел много.

Я взялась за новую папку, но её прижала к столу пухленькая ладошка.

– Не убегут твои дела. Я как раз свои все переделала, займусь.

– Тебе домой не надо?

– А что мне там делать? – фыркнула Пелагея. – У меня даже рыбок нет, а кактусы ещё в прошлом году сдохли.

Потянув за руку, она подтолкнула меня к портальному зеркалу.

– Не забудь захватить с собой запасное платье, чтоб мне опять с пакетом через половину города не тащиться, – подмигнула, пока я вводила координаты своей квартиры.

– Я не собираюсь спать с ним! – возмутилась я, судя по скептическому взгляду помощницы, не слишком убедительно. – Просто справлюсь о самочувствии и уйду.

– Себя можешь обманывать сколько угодно, но мне-то не ври.

– Я так понимаю, ты уже определилась, за кого болеть будешь? И это не Серж, да?

– Что поделать, люблю мужчин покрупнее, – вновь шаловливо подмигнула помощница, чей рост по кончики острых ушей едва ли достигал полутора метров.

Неспешно переодевшись, я перекусила тем, что приготовил Бартоломей в моё отсутствие, с моего молчаливого согласия поселившийся в квартире на неопределённый срок.

– Как жаль, что фамильяры не умеют человеческую форму принимать, – тяжело вздохнула я, глядя как кот, дождавшись когда я доем, собрал со стола грязную посуду и понёс в мойку.

Чашка, балансировавшая на самом верху горки, с грохотом упала на пол и разбилась.

– С чего ты взяла, что мы не умеем? – кот потянулся за веником, как-то нервно подёргивая хвостом, словно эта тема была ему неприятна. – У меня три формы, в том числе человеческая.

– Ты раньше не говорил об этом. Покажешь?

– Нет! – подозрительно резко отказался он.

– Почему?

– Потому что моя основная форма – боевая, – пояснил, дёргая хвостом из стороны в сторону, синхронно с веником. – Человеческую мне слишком энергозатратно поддерживать, а я предпочитаю не тратить магию по пустякам.

– Так я поделюсь энергией, – предложила, протягивая на ладони сгусток чистой тёмной магии.

– Убери, – возмутился фамильяр так, словно я его смертельно оскорбила.

– Ну, Борщик, ну покажи! Интересно посмотреть на тебя.

Кот уговорам не внял.

– Что мне сделать, чтобы ты принял хоть ненадолго человеческую форму?

– Замуж выйди.

Я задумалась, что сильнее: моё нежелание связывать себя узами брака или непомерное любопытство, присущее каждой ведьме, но наиболее ярко выраженное именно у тёмных.

– И не фиктивно, чтобы через неделю аннулировать! – тут же уточнил он, как если бы мысли читал. – А в храме, по-настоящему.

– Ты разбиваешь мне сердце, – вздохнула я.

Смартфон в сумочке вновь настойчиво завибрировал и мне не нужно было даже смотреть в экран, чтобы знать, кто пишет.

– А ты его разбиваешь бедному оборотню, – показал мне язык, отворачиваясь.

– Это такая мужская солидарность? – выгнула я бровь. – Почему ты симпатизируешь ему, а не Сержу, например? К капитану ты отнёсся весьма прохладно.