Только вот бледная дочь всё гипнотизировала взглядом свои руки и молчала.

Роман Викторович понял: что-то случилось. Но что?

«Такой сумасшедший день выдался, а тут еще и она... Ладно, раз уж приехала, придется выслушать», — вздохнул он про себя.

— Веста? — выдернул он дочь из раздумий.

А та нервно кусала губу. Потом вдруг выпрямилась и четко произнесла:

— Папа, я не выйду замуж за Прохора.

Бокал с виски выпал из рук отца, приземлившись на стол, и янтарная жидкость разлилась по деревянной поверхности.

Отец и дочь не сговариваясь вскочили с мест и начали смотреть, как жидкость бежала к краю стола и исчезала, маленьким водопадом устремляясь вниз, на дорогой иранский ковер.

«Она же его любит, что произошло? — недоумевал отец. — Черт, это всё совсем не вовремя...»

Вскоре беспорядок убрали, а Роману Викторовичу принесли новый бокал. Он поерзал в кресле, устроился поудобнее, а затем сцепил руки в замок, подался вперед и уставился на сидевшую напротив дочь немигающим взглядом.

— Веста, я жду объяснений.

Дочь окаменела, вцепилась дрожащими пальцами в ворот платья, а потом вскинула подбородок. И, наверное, впервые в жизни отец услышал от нее строгий ответ:

— Я не выйду замуж за Прохора.

— Почему же? — нахмурился Роман Викторович и отметил состояние дочери: «Ну точно, просто трясется перед свадьбой, вон, руки как дрожат. Ничего, сейчас вправлю ей мозги на место».

— Он со мной только из-за денег, пап! Я подслушала его разговор. Я ему не нужна, он меня даже не любит. Так и сказал, что я лишь способ добраться до денег Ивана Альбертовича.

Чем больше рассказывала дочь, тем больше хмурился отец. В конце концов его брови превратились в одну сплошную линию, и тут дочь добавила:

— А еще он мне изменяет, пап...

И глаза ее наполнились слезами. Она, захлебываясь словами и краснея, поведала об Анжеле. И о визите Прохора, и о разбитом телефоне.

Роман Викторович тяжело вздохнул, а потом откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.

«М-да, ситуация... Ничего, милые бранятся — только тешатся. Слишком многое на кону».

Обвел дочь взглядом и отчеканил:

— Веста, вы что, прямо перед свадьбой умудрились поссориться?

Дочь округлила глаза.

— Нет, пап, я же сказала, что...

— Я слышал, что ты сказала, дочь. И это очень похоже на предсвадебный мандраж. Ты боишься, что будешь плохой женой, он боится, что будет плохим мужем, вы вместе боитесь, что ничего хорошего из вашего брака не выйдет. Это всё пустое, дочь. Не дури.

Веста вскочила с места и замахала руками.

— Как это пустое? Пап, он же мне изменяет!

«Ох уж эти эмоциональные женщины…»

— Веста, успокойся. Я более чем уверен, что ты всё не так поняла, — развел он руками. «Ничего, со временем она и сама в это поверит. А с Прохором профилактическую беседу я проведу. Да и вообще, кто не без греха?»

— Пап, ну что там можно было не так понять? Он же мне угрожал! — предъявила последний аргумент дочь.

— Мальчик молоденький, силу свою пока не осознает. Конечно, мог бы среагировать более достойно, но стресс на всех влияет по-разному. Боялся потерять тебя, только среагировал нападением.

«И вообще, я из кожи вон лез, чтобы это всё организовать, а она на попятную?» — отец откровенно разозлился от таких мыслей, даже кровь прилила к щекам.

— А Анжела? Это я тоже не так поняла? — побледнела дочь.

Роман Викторович отчеканил:

— Веста, ты достаточно взрослая, чтобы понимать, что мужчины отличаются от женщин. Я более чем уверен: эта девица — просто игрушка, и она ему скоро надоест. В общем, так. Прекращай истерить! Встретитесь, сядете и спокойно всё решите. Прохор — отличная партия, и ты за него выйдешь.