– Смирко, посмотри туда. Бог любит нас!

Навстречу себрийцам по дороге полз караван из полутора десятков пароконных фургонов. И никакой охраны поблизости. Причина такой беспечности выяснилась быстро – фургоны возвращались из княжества Войчетутского пустыми. Принадлежали они османийскому купцу, а потому были реквизированы капитаном Барти без каких-либо угрызений совести. Возницы проводили движимое имущество мрачными взглядами, им еще перед купцом ответ держать, а Алекса волновали совсем другие проблемы.

– Раненых перегрузить в фургоны! Стрелков укрыть под парусиной. И пушки, пушки сеном укройте! Возницам кресты с шапок, ремни и подсумки снять!

Три фургона пришлось бросить, их лошади пополнили орудийные упряжки. Маскировка пушек сеном, конечно, получилась так себе, но никто на нее и не рассчитывал, лишь бы османийцы не поняли, что под сеном, в первые секунды, а там уже будет все равно.

– Пушки ставим в середину колонны. Если попытаются остановить на въезде, берем их в ножи, главное, обойтись без стрельбы. Таможню без шума не миновать, но там можно палить не стесняясь. Эх, нам бы только мост проскочить…

Смирко и его четников Алекс посадил в замыкающие фургоны, идущие сразу после пушек, а сам укрылся в головном. Дорога перед Алзаном была прямой и с небольшим перепадом высот, а потому просматривалась версты на три. И когда передние фургоны подъезжали к посту, в пределах видимости появилась пехотная колонна османийцев, преследующая себрийцев.

Вот только стоявший на посту аскер ничего этого не знал. Он махнул рукой, приказывая проезжать быстрее, чтобы освободить дорогу к прибытию своей пехоты. Но когда мимо него покатились пушки, проявил к ним нездоровый интерес. Он уже раскрыл рот, чтобы закричать, но тут с ним поравнялся фургон, из которого выскочили двое. Один ткнул его ножом в грудь, Второй подхватил труп и закинул его в фургон вместе с винтовкой. Никто из прохожих и внимания не обратил на исчезновение аскера.

На улицах Алзана было немноголюдно. Зато таможня встретила себрийцев людским гомоном, какой-то караван проходил досмотр, таможенники привычно брали бакшиш. Увидев новую добычу, один из таможенных чиновников кинулся к ней, разевая рот в крике. На руоссийском это бы вероятно прозвучало, как «Куда прешь, зараза?!», но остановка в планы капитана не входила.

– Гони!

Возница хлестнул лошадей, чиновник едва успел отскочить в сторону. Позади уже трещали выстрелы, а впереди, перед закрытым шлагбаумом, молоденький аскер пытался закрыть затвор своей винтовки, да видно перекосил патрон. Бах! Выронив винтовку, упал османиец. Бах! Получив пулю в живот, осел на землю пузан не в мундире, но с револьвером в руке. Спрыгнув на землю, Алекс кинулся к шлагбауму, Драган последовал за ним. Вдвоем им удалось быстро поднять перекрывавший проезд брус. Алекс уже ухватился за борт фургона, чтобы запрыгнуть внутрь, но в этот момент ощутил удар в спину, пальцы разжались, и он полетел под копыта лошадей следующей повозки.

– Проснулся, герой.

Вот кем-кем, а героем себя Алекс не ощущал, зато чувствовал тупую, ноющую боль в спине и головокружение. Он лежал почему-то на животе, с трудом довернув голову, он сумел увидеть собеседника. Над ним склонился благообразный мужчина средних лет, в пенсне и с аккуратно подстриженной бородкой. Белый халат выдавал в нем представителя самой гуманной профессии, а только что без всякого акцента произнесенная фраза – соотечественника.

– Где я?

– В госпитале миссии руоссийских врачей в княжестве Войчетутском.