– Голова кружится и спина болит, – пожаловался Алекс.

– Это совершенно нормально, – поспешил успокоить его доктор, – наркоз заканчивает свое действие. Ранили вас из какого-то несерьезного револьвера. Будь у него пробивное действие чуть получше, мы бы сейчас с вами не разговаривали. Пулю я удалил, но ваше общее состояние внушает опасение. Вы на грани нервного истощения, совсем себя загнали, господин капитан, я бы на вашем месте поостерегся.

– Спасибо за предупреждение, доктор. Вы мне скажите, доктор, когда это я успел стать героем?

– Так вчера же и успели! Ворвалась вчера в миссию толпа вооруженных людей, я поначалу подумал, – улыбнулся врач, – башибузуки напали. Потом вас принесли без сознания. Спасай, говорят, нашего героического капитана! Кстати, имени вашего они сообщить так и не удосужились.

– Капитан Барти, честь имею!

– Доктор Мирлованов, глава миссии. Так вот, они-то про ваши подвиги и поведали. Наш капитан, говорят, всех османийцев в Алзане разогнал и всю их артиллерию на штык взял! А если ты его, такой-сякой, не спасешь, то мы тебе… Как бы это помягче сказать, операцию на трахее сделаем без наркоза.

– Горло пообещали перерезать?

– Можно сказать и так.

– Эти могут, – согласно кивнул Алекс. – А пушки они все вывезли?

– Об этом мне ничего не известно, я людей лечу. Кроме вас мне еще одиннадцать раненых привезли, один уже умер, еще трое в критическом состоянии. Если же хотите что-то узнать, то я сейчас позову одного из тех молодых людей, что вас сюда привезли. Он, знаете ли, так в коридоре и сидит со своим ружьем. Сюда никого, кроме меня, не пускает, и персонал пугает одним своим видом.

– Да зовите уже, – улыбнулся Алекс.

Доктор вышел, и через некоторое время в дверь бочком протиснулся Драган с винтовкой. Хорошо еще штык примкнуть не догадался. В медицинской миссии себриец чувствовал себя неловко, а потому двигался осторожно, стараясь ничего случайно не задеть и производить как можно меньше шума.

– Винтовку к стене поставь, никто ее тут не украдет. И сам садись, не стой столбом. А теперь рассказывай. Все рассказывай. Пушки вывезли? Потери большие? Как я сюда попал? Последнее, что помню – лошадиное копыто над собой, даже гвозди на подкове рассмотрел! Ну, говори, не томи.

Драган поерзал, устраиваясь на табурете, и понемногу ситуация начала проясняться.

– Я даже выстрела не слышал, смотрю, а ты падаешь прямо под копыта. Я тебя за ногу схватил, дернул. Едва успел, а тут этот пузатый опять свой револьвер поднимает. Я у него револьвер вырвал и рукояткой ему в лоб.

После такого удара османиец мог и не выжить, а с учетом полученной до этого пули в живот наверняка отправился к гуриям. Но капитана больше интересовало другое.

– Дальше. Что было дальше?

– Чего было… Третий фургон от головы остановился, тебя туда погрузили, там же и перевязали, потом сюда привезли.

– Потери большие?

– Точно не знаю, не видел.

Врет, в глаза не смотрит, значит, большие.

– Ладно, ступай.

Драган поднялся с табурета, потоптался, затем извлек из кармана маленький револьвер. В его лапище оружие казалось детской игрушкой.

– Вот. Пусть у тебя будет, мне ни к чему.

Уж конечно ни к чему, вряд ли его палец в скобу спускового крючка пролезет. Алекс проверил барабан – одна стреляная гильза и пять целых патронов. Калибр мелкий, но патрон центрального боя с блестящей желтой гильзой, а пуля серая, свинец без оболочки. Теперь понятно, почему пуля неглубоко вошла. Не боевое оружие, а так, скорее, пугач.

– Стой! Винтовку покажи!

Драган вынужден был вернуться от самой двери и с явным нежеланием передать оружие командиру роты. Алекс открыл затвор, спину дернуло болью. Поморщившись, капитан потянул носом.