Лев сухо кивнул и двинулся к своему кабинету. Секретарша следовала за ним и пыталась оправдаться, не зная, что мрачный вид босса вызвала не странная посетительница и не глупенькая практикантка, которую, без сомнения, необходимо уволить. Лаврентьев не мог перестать думать о Светлане и её лицемерии. Злость нарастала как снежный ком. Казалось, ещё мгновение, и раздражающие оправдания Евгении будут вознаграждены увольнением. Секретарша должна знать, когда стоит помолчать.

Уже на взводе Лаврентьев распахнул дверь кабинета и при виде скромно ожидающей его Любы застыл на пороге. Няня действительно была странно одета: огромные шары из коричневой бумаги украшали её бёдра, грудь и голову. Словно громадная страшненькая гусеница… ну или то, что сказала пустышка-практикантка.

Злость испарилась в мгновение, Лев весело и неудержимо расхохотался. Секретарша, которая бежала за ним, облегчённо выдохнула и, виновато улыбнувшись, осторожно прикрыла за всё же зашедшим в кабинет боссом дверь.

— Добрый день, — спокойно поприветствовала его Люба, чем вызвала ещё один взрыв смеха у Лаврентьева.

С ним ещё никогда не здоровалась… кхе! Огромная коричневая гусеница.

— Что? — Всё ещё посмеиваясь, мужчина окинул её наряд красноречивым взглядом. — Что это?

— Задание, — ответила, казалось, ничуть не смущённая своим видом Люба.

И тут из-за неё выглянула забавная мордашка. Маргарите не составило труда спрятаться за няней, и теперь дочка выскочила, как чёртик из табакерки.

— Сюрприз!

Благо Маргарита не была нелепо одета, но лицо её было измазано детским гримом, из-за коричневого оттенка которого девочка стала похожа на картошку. Дочь протягивала раскрытую коробку, в которой лежали уродливые шоколадные мини-версии няни.

— Я сама сделала! — похвасталась она и потребовала: — Пробуй!

Лаврентьев осторожно подцепил одну из коряво слепленных конфет и, медленно жуя, вдруг вспомнил о странном утреннем разговоре дома. Шоколадные снеговики! Снова рассмеялся и сел на диванчик.

— Зачем же было приезжать ко мне на работу? Да ещё в таком виде, — широко улыбаясь, пожурил он дочь. — Насмешили весь офис. Я бы дома попробовал конфеты.

— Вы забыли? — строго посмотрела на него няня. — Ваши полчаса для дочери и шоколадных снеговиков. — Она бросила взгляд на часы и кивнула. — Они настали.

— Но сейчас время обеда, — нахмурился Лев.

— Утром вам уже некогда, — сухо сказала Люба. — Вечером ещё не до того. Самое время — в обед. Я знаю, что вы обычно посещаете спортзал, но это можно ненадолго отложить. — И, посмотрев в упор, напомнила: — Вы дали слово и обещали, что сдержите его!

— Но… — проворчал Лаврентьев и, не стерпев, снова улыбнулся.

Спорить с няней, одетой в это, было невозможно. Да и не хотелось. Как и признаваться в том, что так ничего и не придумал. И в том, что не воспринял слова Любы всерьёз. Но её вид показал, что сама няня подошла к этому со всей оригинальностью и хладнокровием профессионального клоуна. Она словно бросила Лаврентьеву вызов, который он не мог не принять: ради того, чтобы подружиться с Маргаритой, девушка не побоялась сделать из себя посмешище. Если он отступит, то…

Лаврентьев не закончил эту мысль, потому что в голову пришла яркая идея. Он продолжил:

— Но неужели вы пойдёте так? — выразительно кивнул на наряд няни. — Боюсь, мои сотрудники не поймут, если босс уйдёт из офиса с… — Он саркастично хмыкнул. — Шоколадными снеговиками. Начнётся паника, за которой может последовать и обрушение рынка.

Конечно, он шутил — никакого обрушения не предвидится. Но от хохота, который последует, если Лев пойдёт через всё здание с этими двумя, возможно, что-то и обрушится. Его репутация, например.