Юкка тоже вздыхает, глядя на мертвеца. Затем она смотрит на Данель.

– Мне жаль.

Данель блекло улыбается.

– Мы пытались. И ты сама сказала – он был не слишком умен.

Юкка кивает. Почему-то она несколько мгновений смотрит на тебя. Ты понятия не имеешь, какой урок ты должна из этого извлечь.

– Снимите кандалы, – говорит она. Ты не берешь в толк, пока не понимаешь, что это приказ для стражи. Один из них отходит переговорить с остальными, и они начинают перебирать ключи. Юкка словно испытывает отвращение к себе самой и тяжело говорит:

– Кто сегодня квартирмейстер? Мемсид? Скажи ему и другим Стойкостям, чтобы разобрались с этим. – Она показывает головой на Фалуда.

Все застывают. Но никто не протестует. Охотники добыли больше дичи и фуража, но в Кастриме много людей, которым нужно больше белка, чем они получают, а впереди пустыня. В итоге все равно все к этому пришло бы. Однако, после минутного молчания, ты делаешь шаг к Юкке.

– Ты уверена? – тихо спрашиваешь ты. Один из охранников подходит, чтобы снять кандалы с Данель. Данель, которая пыталась убить всех живых в Кастриме. Данель, которая пыталась убить тебя.

– А почему нет? – пожимает плечами Юкка. Она говорит достаточно громко, чтобы пленные могли ее слышать. – После нападения Реннаниса нам не хватает Опор. Теперь у нас шесть на замену.

– Шестеро, которые при первом удобном случае ударят нам в спину – или просто тебя зарежут!

– Если я раньше их не замечу и не прикончу, то да. Но это было бы глупостью с их стороны, и самого тупого я уже прикончила. – У тебя ощущение, что Юкка не пытается запугать реннанитов. Она просто констатирует факт. – Понимаешь, я все время пытаюсь втолковать тебе это, Исси. Мир состоит не из друзей и врагов. Это люди, которые могут помочь тебе, и люди, которые могут встать на твоем пути. Перебей их, и с чем ты останешься?

– С безопасностью.

– Многие пути могут быть безопасными. Да, шанс того, что меня прирежут, повышается. Но и безопасность для общины повышается. А чем сильнее община, тем выше шанс, что мы доберемся до Реннаниса живыми. – Она пожимает плечами и обводит взглядом каменный лес. – Кто бы его ни возвел, он один из нас и обладает настоящим умением. Нам оно может пригодиться.

– Что, теперь ты готова принять… – Ты качаешь головой, не веря своим ушам. – Жестоких бандитов и дичков? – Но тут ты останавливаешься. Поскольку однажды ты любила жестокого пирата-дичка.

Юкка молча пережидает, пока ты вспоминаешь Иннона и заново оплакиваешь его. Затем с нарочитой кротостью она говорит:

– Я планирую дальше, чем на следующий день, Исси. Может, и тебе следует попытаться, ради разнообразия.

Ты отводишь взгляд, ощущая себя странно ощетинившейся. У тебя было не так много шансов для роскоши загадывать дальше чем на день.

– Я не глава общины. Я всего лишь рогга.

Юкка иронично наклоняет голову набок. Ты не так часто используешь это слово, как она. Она-то произносит его с гордостью. А когда его произносишь ты, это оскорбление.

– Ну а я и то, и это, – говорит Юкка. – И глава, и рогга. Я решила быть обеими и больше. – Она проходит мимо тебя и бросает следующие слова через плечо, словно они пустяковые: – Ты ведь не думала о нас, используя эти обелиски, не так ли? Ты думала о том, чтобы уничтожить своих врагов. Ты думала о выживании – но дальше ты заглянуть не могла. Вот почему я так злилась на тебя, Исси. Ты несколько месяцев прожила в моей общине, и до сих пор ты «всего лишь рогга».

Она уходит, крича, что привал окончен. Ты смотришь ей вслед, пока она не растворяется в потягивающейся, ворчащей толпе, затем бросаешь взгляд на Данель, которая стоит и потирает красную полосу на запястье. Она смотрит на тебя с делано нейтральным выражением лица.