– Наверное, хоть какую-то ржавую гордость, – говорит злобный, злясь еще сильнее.

– Заткнись, Фалуд, – говорит Данель.

– Эти ублюдки считают, что они…

Данель ставит на землю свою миску. Злобный тут же затыкается и напрягается, глаза его чуть расширяются. Мгновение спустя Данель берет миску и продолжает есть. Выражение ее лица даже не изменилось. Ты ловишь себя на мысли, что она наверняка воспитывала детей.

Юкка, облокотившись о колено, подпирает подбородок кулаком и мгновение смотрит на Фалуда.

– Так что, по-твоему, мне надо сделать с ним? – говорит она Данель.

Тот тут же сдвигает брови.

– Что?

Данель пожимает плечами. Ее миска пуста, но она проводит по дну пальцем, подбирая соус.

– Теперь уж не мне решать.

– Не слишком умен, – поджимает губы Юкка, рассматривая мужчину. – С виду ничего, но селекция по мозгам всегда труднее, чем по внешнему виду.

Данель несколько мгновений ничего не говорит, пока Фалуд переводит взгляд с нее на Юкку и обратно с растущим неверием в глазах. Затем Данель с тяжелым вздохом тоже поднимает взгляд на Фалуда.

– Чего ты от меня хочешь? Я больше не командир ему. Да и не хотела никогда, меня назначили. А теперь мне все это до ржави.

– Я не верю тебе, – говорит Фалуд. Он в панике, голос его слишком громок. – Я сражался за тебя.

– И проиграл. – Данель качает головой. – Теперь главное – выживание и приспособление. Забудь все то дерьмо, которым тебе заливали уши в Реннанисе насчет санзе и выродков, – это пропаганда для объединения общины. Теперь все изменилось. «Необходимость – единственный закон».

– Кончай нести свое ржавое камнепредание!

– Она цитирует Предание камня потому, что ты его не понимаешь, – резко одергивает его другой мужчина – тот, кому понравилась еда. – Они нас кормят. Позволяют нам быть полезными. Это испытание, дерьмо ты тупое. Проверка – хотим ли мы заслужить место в этой общине!

– Этой общине? – Фалуд обводит рукой лагерь. Смех его отдается от скал. Люди оглядываются, пытаясь понять, не крик ли это, предупреждающий о какой-то проблеме. – Ты себя слышишь? У них нет ни шанса. Им надо было бы найти место, где зарыться, может, отстроить одну из общин, которые мы разнесли по дороге. А они…

Юкка движется с небрежностью, которая не может тебя обмануть. Все видят, что сейчас произойдет, кроме Фалуда, который слишком уперт, чтобы признавать реальность. Она встает и бессмысленно стряхивает пепел с плеч, пересекает круг и кладет руку на темя Фалуда. Он пытается отдернуть голову, сбить ее руку.

– Не трогай, ржавь тебя…

Затем он замирает. Глаза его стекленеют. Юкка сделала с ним это – то же, что и с Каттером в нижней Кастриме, когда люди уже сбивались в толпу, чтобы наброситься на орогенов. Поскольку на сей раз ты уже знаешь, что будет, тебе удается лучше уловить, как она испускает этот странный импульс. Это определенно магия, какой-то вид манипуляции с этими тонкими серебристыми волокнами, которые пляшут между точками вещества человека. Импульс Юкки рассекает узлы нитей в основании мозга Фалуда, прямо над сэссапинами. Физически все остается неповрежденным, но магически – это как отрубить ему голову. Он валится вперед, и Юкка отступает в сторону, чтобы он мог обмякшим мешком плюхнуться на землю.

Одна из реннаниток ахает и отпрыгивает, звеня цепями. Охранники переглядываются, но они не удивлены – известие о том, что Юкка сделала с Каттером, потом разошлось по всей Кастриме. Реннанит, который пока не произнес ни слова, выдает короткое ругательство на одном из смешанных побережных наречий. Это не этурпик, потому ты не понимаешь, но его страх достаточно очевиден. Данель лишь вздыхает.