Иля ушла из спальни, оставив меня с этим непонятным, въедающимся в грудину чувством. Я фактически наехал на нее, но не испытывал из-за этого укола совести или стыда. Ни одна тварь, ни одна ситуация не была достойна того, чтобы кто-то себя из-за этого калечил. Россыпь этих мелких почти незаметных и всё же бледных шрамов-точек буквально въелся во внутреннюю часть моих век. Всё это случилось черт знает когда и, по большому счёту, плевать я на это должен. В конце концов, Бабочка давно стала взрослой девкой. Какое мне дело? А я всё равно взбесился. Страшно. Половину этого бешенства проглотил, затолкал себе в глотку, потому что и без того напугал Бабочку. Хорошо, что это дерьмо с циркулем не зашло дальше. Но от одной мысли, что ей снова мог кто-то причинить вред или она сама, мне стало дурно.

— Костя? — в спальню заглянула Снежана. Только ее здесь не хватало. — Почему сидишь здесь? На улице такая хорошая погода, — она переступила порог и прикрыла за собой дверь.

Скользнув незаинтересованным взглядом вдоль фигуры Снежаны, я вдруг уловил вполне стойкую ассоциацию с гуляющей не только в марте месяце кошкой.

— Если ты пришла за чем-то конкретным, так и говори. У меня нет настроения разговаривать о погоде, — я поправил ворот футболки и едва заметно скривился из-за очередной вспышки боли в плече.

— Знаешь, я так рада, что мы снова встретились. Это, конечно, было неожиданно, но всё же, — Снежана неторопливо подошла ко мне и хотела прикоснуться.

— Руки убрала, — без единой попытки показаться вежливым произнес я.

— Ты стал таким колючим, — брови Снежаны собрались «домиком». — Но мне всё равно. Я тебя и прошлым любила, и нынешним.

— У тебя есть муж, — напомнил я и глянул на Снежану исподлобья. — И куча любовников. Меня это не касается. Но Олег — мой друг. Я тебе об этом говорил в прошлом, напомню и сейчас, если ты вдруг забыла. Мне неинтересны женщины моих друзей.

— Друг? — прищурила глаза Снежана. — Серьезно? А дочери друзей получается тебе интересны, да? И ошиваться в их комнатах тебе совсем незазорно?

Снежана явно сделала ставку на то, что я испугаюсь. Она всегда была уверена, что хорошо знает меня. Но это не соответствовало правде. Никогда.

— Снеж, мне не пятнадцать. Если ты думала, что сможешь мной манипулировать с помощью этой «ценной» информации, то ты глубоко ошибаешься, — я скривил губы в ироничной ухмылке.

— А ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что я позволю тебе причинить вред моему ребенку, — заявила Снежана, скрестив руки на груди.

Я едва сдержался, чтобы не засмеяться. Этот смех явно не носил веселый беззаботный оттенок. Скорей, какую-нибудь ядовитую ноту.

— Ты уже это позволила. Причем неоднократно. Если ты думаешь, что твоя дочь всё забудет и простит, то мне тебе даже жаль. Понимаю, ты хотела устроить себе комфортную жизнь, да и на Олега тебе всегда было наплевать. Выскочила за него, потому что решила, что таким образом насолишь мне. Хотя я тебе ни разу не дал повода думать, будто между нами могло что-то быть. Ты никогда меня не интересовала как женщина. И очевидно Илю родила только для того, чтобы привязать к себе Олега. А что? Он человек честный, совестливый. Первым никогда не решился бы разрушить семью. Ты настоящая сука, Снежана. И будь я на месте Олега, тебе давно стало тошно.

— Какая же ты тварь, Филатов, — процедила сквозь стиснутые зубы Снежана. Кажется, ей даже удалось выдавить слезы, что теперь так драматично блестели у нее в глазах.

— Сопли и истерики оставь для своих любовников.

— Ты спал с ней? — шея Снежаны от злости пошла красными пятнами.