— Ты невыносима! – прорычал он.

— Разорвём договор? – подловила я.

— Нет, – отрезал он, снова глянул на меня. — И не отправит тебя Хьюго домой, да и… я пойду с тобой! Вот куда ты, туда и я. Сама сделала меня фамильяром. Не избавишься от меня, ведьма!

— Что ж… платье можешь помочь затянуть? – подошла к нему.

Кажется он сказал что-то вроде «какого», но это не точно. Конечно же затянул, достаточно сильно, замер на мгновение, а я поймала себя на мысли, что жарко, холодно, отчаянно хорошо. И не может это быть договор фамильяра, и тянуло меня во все стороны со вчерашнего дня… или нет… с ночи? Да какая разница.

— Косы заплести? — проговорил с издёвкой мой герцог мне в макушку.

— А что, – повернула к нему голову, и повела бровью, — и никакие Бриты не нужны, верно?

Он меня сейчас удушить готов. Вижу, как челюсть закусил, а я прошла мимо него в комнату, есть весьма хотелось. Это ужик мой не кушает ничего, моими нервами питается, а я вот…

— Так! – возвестил он.

— Нет! – отрезала я.

— Что нет?

— Всё – нет!

— Кириана! – взвыл Йохан Ван дер Караман. — Правила.

Он сел передо мной, а я оторвала кусочек булки, свежей и душистой. Встретилась с ним взглядом.

— Ты перестанешь на меня орать! – выдала я, устраиваясь удобнее.

— А ты перестанешь творить неведомо что? – взвился гад мой.

— Твои люди не были бы готовы к зиме, к весне, лету, падению небес им на голову, со всеми находящимися или отсутствующими там богами! И не смей орать на меня из-за этого, понятно? Это не я сделала – это мир! Твой мир сделал, который вы довели, умники-маги!

— Я не хотел орать, и выходить из себя… это ты меня довела!

— О, какая ужасная, страшная, злая, тёмная ведьма – в костёр меня, в костёр! Сжечь! – разозлилась я.

— Что? – выдавил Йохан и даже не знаю, словно побледнел, содрогнулся, уставился так… меня пробрало до костей.

— Ничего, – буркнула я, сжимаясь под его натиском, взглядом ошарашенным. Вот ведь – только что орал и мне было плевать, а тут глянул, словно испугался за меня и мне захотелось пропасть на месте.

— Нет, объяснись, – потребовал Ван дер Уж, и я приготовилась, что полезет ко мне в голову, но он ждал и я вздохнула, оценив это с благодарностью.

— В моём мире ведьму пойманную на служении тьме – сжигают, – ответила я, вспоминая костёр, на который смотрела будучи совсем крошкой.

— Что? – Йохан кажется искренне не понимал. В нём сейчас рос страх. Это же он был? Словно и правда боялся за меня, хотя… но фамильяр же. Фамильяр моей сожжённой за тьму бабки-ведьмы пошёл с ней в огонь. — И ты хочешь вернуться в мир, где тебя за твою тьму могут сжечь? – уточнил тихо так, с надрывом, слово голос потерял.

— Я не собираюсь показывать всем, что я тёмная, да и я не выбирала тьму, это она выбрала меня, – ответила, запив булку чем-то горячим и пряным. — И я могу убрать зиму. Если она так тебе поперёк горла.

— Нет, нет, не смей, – поверить не могла, но я видела перед собой растерянного Йохана Ван дер Карамана. Хотела представить как он носился туда сюда змейкой с ножками, когда думал, что я каменной стану, чтобы не чувствовать это его совершенно обескураживающее беспокойство, но не смогла. — Пусть всё идёт своим чередом.

— Я буду выходить из комнаты и пускать тебя в свою голову, но когда я в спальне и в ванной комнате, не смей лезть ко мне, – проговорила я, чтобы отвлечься.

Он ухмыльнулся, глядя мне в глаза.

— А как же платье тебе зашнуровывать и косы заплетать?

— Это можно делать и здесь! – парировала я. — Чьи это наряды?

Герцог мой слегка нахмурился, потом кажется хотел съесть что-то, но едва потянулся, замер, передумал.