— Не понимаю, ты же змея, тебе должна нравится прохлада и влажность, а ты всё греться лезешь, – заметила, когда он довольно зашипел, устраиваясь у меня на запястье.

— Хорош-ш-шо, – только и ответил он, я пожала плечами. Что ж делать – спасла на свою голову, теперь придётся терпеть.

В лесу было тихо и спокойно. Лето шло к своему завершению, но всё вокруг только начинало суетиться, чтобы подготовиться к скорым холодам. Живность всякая радостно сновала туда-сюда, птички пели, была бы магия ещё – вообще замечательно… Я и не думала бы о том, что хочу назад. И тут хорошо…

Я расстелила покрывало на поляне среди орешника. По кустам бегали белочки, Ханни довольно развалился брюхом кверху на солнышке. Такой смешной – эти его лапки, пальчики мелкие, иногда подрагивали, словно ему что-то там снилось. Я усмехнулась. В кустах зафырчал ёж, а мой горе-фамильяр даже не подумал спрятаться или вообще хоть как-то среагировать. Никакого самосохранения.

— Эй, – аккуратно ткнула его пальцем, — а тебе не кажется, что это странно с твоей стороны?

— Что? – отозвался он.

— Вот ёж, слышишь? Тебе бы его бояться…

— Вот ещ-щё!

Я хмыкнула. На краю покрывала пристроилась птичка, я улыбнулась, но она вспорхнула, напуганная невесть откуда взявшейся гадюкой. Ещё одна змеюшка, просто замечательно – видно ёж не по душу моего хвостоногого пришёл, а вот нашёл себе другую добычу. Сделать я ничего не успела, даже вскочить, как мой пришедший в себя фамильяр несуразный, дёрнулся, перевернулся обратно на брюхо, шикнул на змею и… она обратилась в камень.

— О, – издала я нелепый звук. — Ты что? Это ты натворил? Ханни?

— Йохан, – отозвался он, успокаиваясь. — И да, это я натворил, говорил же тебе вчера, женщ-щина, чем ты слушала? А пос-стой ты потешалась над моим видом внеш-ш-ним!

— Как ты это сделал? – я нагнулась к змее. И правда каменная, никаких признаков жизни.

— Тебя не касается, – вернул он мне моё же недавнее высказывание.

— То есть и меня можешь обратить? – уточнила я.

— Нет, как видишь не могу, ты ж не каменная. Видно на тебя не действует. А вообще могу обратить в камень всё живое, если посмотрю.

— Ах ты… Ты почему раньше не сказал? А если бы мы встретили кого? И Галина, если бы не в ту светящуюся коробку смотрел, а на неё?

— И что? Какое тебе дело до всех этих… пфффф, людишек? Торговка какая-то! Ещё и грубиянка. Никто бы не расстроился, я думаю. Но я был аккуратен и на неё не смотрел, – и он снова надулся.

Я задумалась – с одной стороны очень милое качество, так-то, вот гадюка меня укусила бы, если бы я не успела уйти с её дороги. Не смертельно конечно, и магии во мне для лечения ни капли лишней, так что пришлось бы лежать, не шевелиться, приходить в себя, терпя весьма неприятные последствия отравления ядом. Но… опасность тоже была. Весомая.

Что не так с этим ужом? Надо разорвать договор!

— Слушай, ты был недоволен тем, что стал моим слугой, – проговорила я. — Хочешь разорвать договор?

И это опасно конечно, видимо его способность не действовала на меня именно из-за этого договора, потому я ещё не каменное изваяние. Но с другой стороны – да кого я обманываю? Лучше вот каменной стоять посреди леса, чем влачить сие печальное существование. Интересно, насколько это было бы применимо к моему проклятью? Вот хорошо было бы Вэйланда, тварь, в камень обратить и поставить в тёмную комнату, чтобы…

— Кто такой Вэйланд? – спросил у меня уж. Да что ж такое. Интересно, остальное он тоже слышал? Я приподняла бровь, уставилась на очаровательную мордочку чудо-змея. — Просто ты очень громко подумала это… имя?