Открыв правую переднюю дверь, Сонни забрался в салон и обыскал бардачок. Оружия нет. Сонни со злостью подумал про свой «токарев», лежащий на дне моря. Сигарет тоже нет. Черт бы побрал эту шлюху… Порывшись в сумочке, он нашел около пятидесяти долларов однодолларовыми бумажками. Убрав деньги в карман, Сонни взглянул на исписанный лист бумаги. Благодаря американским фильмам и урокам английского языка по «Радио Пекина» его устный английский был неплохим, но читал он с большим трудом (что казалось совсем несправедливым, так как в английском алфавите всего двадцать пять или около того букв, в то время как китайских иероглифов не меньше сорока тысяч). С большим трудом Сонни разобрал имя Призрака, Куан Ан, написанное по-английски, и несколько других слов. Аккуратно сложив листок, он убрал его в карман, а остальные разбросал по земле рядом с дверью, как будто их сдуло ветром.

На дороге появилась другая машина, черный седан. Сонни нутром почуял, что это автомобиль правительственных служб. Пригнувшись, он бегом вернулся на обочину и, снова укрывшись в кустах, взглянул на бушующее море, где Хонксе теперь боролась с волнами рядом с утопающим. Сонни ощутил укол боли: такая красивая женщина в опасности. Но сейчас это была не его забота; его волновало только то, как найти Призрака и просто остаться в живых.

Плывя навстречу прибою к тонущему иммигранту, Амелия Сакс потеряла все силы. Вскоре она обнаружила, что ей приходится отчаянно барахтаться, чтобы удержать себя и утопающего на поверхности. Колени и бедра протестующе взвыли. Сам тонущий ничем не мог ей помочь. Среднего телосложения, худой, он не имел запасов жира, которые обеспечили бы ему плавучесть. Иммигрант вяло шевелил ногами, а от его левой руки не было никакого толка – из-за пулевого ранения в грудь.

Задыхаясь, отплевывая противную соленую воду, заливающую рот и нос, Сакс с огромным трудом продвигалась к берегу. Вода жгла ей глаза и застилала взор, но молодая женщина все же разглядела на песке за пенистой линией прибоя двух санитаров с носилками и большим зеленым кислородным баллоном, призывающих ее плыть к ним.

«Спасибо, ребята… Я стараюсь».

Сакс старалась грести в направлении санитаров, но обратное течение прибоя было очень сильным. Оглянувшись на скалу, за которую цеплялся тонущий, она поняла, что, несмотря на все усилия, они проплыли всего около десяти футов.

«Греби изо всех сил! Еще сильнее!»

Она твердила себе свой личный девиз: «Пока ты в движении, тебя не поймают…»

Осталось еще восемь или девять футов. Но Сакс наконец была вынуждена остановиться, чтобы перевести дыхание. Она с отчаянием увидела, что их понесло назад в море.

Ну же, надо выбраться отсюда…

Обмякший иммигрант, потерявший сознание, тянул ее на дно. Сакс забила ногами изо всех сил. Вдруг левую ногу свела судорога, и Амелия, вскрикнув, ушла под воду. Ее проглотила грязная серая волна, мутная от поднятого со дна песка и водорослей. Держа одной рукой иммигранта за рубашку, Сакс другой принялась колотить себя по лодыжке, стараясь как можно дольше задержать дыхание.

«О Линкольн! – подумала она. – Я тону… Меня уносит все дальше и дальше…»

И вдруг: «О господи, что это такое?»

Барракуда, акула, черный угорь… вынырнувший из бурлящей воды и схвативший ее за грудь. Сакс машинально потянулась за ножом с выкидным лезвием, который всегда носила в заднем кармане брюк, но страшная рыба прижала ей руки к туловищу. Она потянула молодую женщину наверх, и через несколько мгновений та уже оказалась на поверхности, всасывая сладкий воздух в горящие легкие.