А пока мы с Эладой, знатно раскорячившись и почти по-пластунски чуть позже разлегшись около щели, пытались выманить совокошку из укрытия. Одно крыло у неё было сложено, а второе волочилось расправленной тряпкой, на перьях которой уже появились следы крови. Лечить её вот так было нельзя - кость торчала из раны и залечить её в таком состоянии - это оставить существо навеки инвалидом. Или ломать потом заново, чего я категорически не могла себе позволить.

- Агата, я меньше тебя, и могу попытаться протиснуться в щель. Вытащишь меня потом за ноги? - Предложила Элада.

В её плане было рациональное зерно - она сможет достать пострадавшую, и мы приступим к лечению сразу, как её достанем. В противном же случае наша помощь может затянуться надолго и нам придется ночевать среди каменных домов.

Девчонка не подвела - около десяти минут она потратила, чтобы обмотать с моей помощью руки собственной, пожертвованной ради спасения рубашкой, а затем ползком, еле втискиваясь и царапая свои, итак, выпирающие ребра, все-таки сграбастала сильно верещащую совокошку на улицу.

Наша пациентка визжала так, что в ушах, на фоне абсолютной тишины в городке, стоял звон, многократно усиливаемый этом пустых зданий и дребезжащих стекол. Намотанное тряпье на руках Элады было тщательно изодранным когтями и клювом спасаемого существа. До чего же вредная нам попалась мамаша!

- Держи крепче. Постараюсь зафиксировать перелом и активировать сразу браслет, пока она не пошевелилась. - Попросила девушку.

- Держу. - Натужно ответила мне она, сквозь стиснутые зубы.

Постоянно вырывающуюся совокошку действительно удержать на месте было крайне тяжело - она извивалась, замирала и снова резко билась в руках, категорически отказываясь от спасения. Только нам было плевать на её мнение - мы решили спасти её - значит спасём! В конце концов,её котята могут подождать пять минут, а вот рядом с больной матерью они, скорее всего, погибнут от голода.

- Попробуй прижать ей шею и таз к земле, я крыло не могу поймать. - Я села удобнее, чтобы можно было разложить на ровной поверхности оперенное крылышко, которое кровоточило всё активнее из-за постоянного смещения костей.

Наконец, самка сиваса выбилась из сил и часто задышала, прикрыв глаза. Я успела выровнять крыло и мало-мальски сложить кости ровно, запустив исцеляющее заклинание, пока она не набралась сил и не начала снова шевелиться, помешав правильному восстановлению костей.

- Кажется, она не дышит. - Взволнованно сообщила мне Элада, убрав руки с пернатой пацииентки.

Ну кто бы мог подумать, как артистично эта пакостница обведет нас вокруг пальца! Совокошка тут же рванулась встать, но я держала точки врастания крыльев, поэтому у неё получилось только хорошенько дернуться, прибавив себе ещё боли.

- Артистка! - Фыркнула я. - Не верь ей, пока полностью не восстановится. Амулет на грани уже, мне нужно его зарядить.

Я начала вливать свою магию, которая впитывалась в амулет, словно в тонкое горлышко бутылки разом вливали ведро воды - чуток в браслет и всё остальное мимо. Тем не менее, дело пошло на лад. Браслет тянул с меня силы, словно пылесосом высасывал, а рана у совокошки на глазах затягивалась, обрастая тонкой кожицей.

К концу лечения, я почувствовала усталость, словно половину дня на колхозных полях картофель убирала. Это бабушка рассказывала, как было весело там и круто. Но потом признавалась, что к вечеру они уставали так, что ноги еле волочили. Зато общались вдоволь, пока силы болтать были.

Пока убирала браслет от совокошки, он немного снял мою усталость. Что же, лучше уж так, чем совсем ничего. Пациентка, стоило Эладе только убрать руки, не спеша поднялась, встряхнулась, пошевелила крыльями, глядя на нас с укоризной, сложила их, расправила и пулей устремилась ввысь, только махнув хвостом на прощание. Хоть бы спасибо сказала!