Бонк натужно блеял недалеко от меня, но убежать не мог – браслет не позволял далеко отходить от хозяина. Перед лицом раздался тонкий присвист, а тварь меня освободила, обмотав ноги и потянув с дороги вниз. Рядом раздались ещё несколько звуков, схожих с тонким свистом, словно у этой твари были сообщники.

Я чувствовала, как каждую мою ногу оплели отдельной плетью, и теперь увереннее и быстрее тянули подальше от дороги. Голова больно билась об камни и неровности, а в голове засел ужас.

Стоило ли три года готовиться к выходу из пещеры, учиться магичить, чтобы вот так, нелепо проиграть и быть съеденной неведомой тварью? Из звериного справочника я не смогла вспомнить ни одно хищное существо, умеющее так долго следить незаметно за жертвой, да еще и парализовать слюной.

Ноги и спина оказались на весу и, когда меня дернули за ноги еще немного, я пребольно ударилась лопатками о камень, заодно приложившись затылком и потеряв сознание.

Очнулась, когда местное солнце уже клонилось к горизонту. С трудом разлепив слипшиеся от слез и пыльной грязи ресницы, осмотрела место, в котором оказалась. Это была небольшая, всего метров пять-семь в диаметре, цветущая поляна. Поляна, заполненная дюжиной внимательно наблюдающих за мной глаз орунитов – полу разумных существ, напоминающих крайне симпатичных китайских драконов.

Я хрипловато рассмеялась. Победить разбойников, напавших на подъездах к Сопрасу оказалось куда как проще, нежели противостоять одному оруниту. Подумать только – меня так просто обезвредило и утащило в плен совершенно безобидное существо! Так что же могло понадобиться от меня этим насекомоядным?

Оруниты никогда не нападали ни на кого, питаясь исключительно бабочками и прочими насекомыми. Они сами немного аккумулировали магию земли, подпитывая растения и цветы на выбранных для проживания полянах, продляя период цветения и привлекая этим самым для себя корм. Единственное их средство защиты от хищников – это парализующая слюна. Именно ею меня и обезвредили.

Обычно дозы быстро впитывающегося паралитического яда в слюне хватало, чтобы орунит не спеша покинул место нападения. Хищник валялся беспомощным бревном примерно два-три часа и больше не делал глупых попыток полакомиться их мясом. Единственное – орунитов было мало из-за крайней уязвимости яиц и слишком долгого формирования плода под скорлупой. Самки откладывали лишь одно яйцо в год на обустроенной поляне, и скорлупа была настолько тонкой, что малейшая неосторожность могла привести к потере потомства.

Я медленно приподнялась на локтях, стараясь не делать резких движений. Если самки почувствуют от меня агрессию – меня заплюют вшестером так, что я неделю буду подыхать от жажды и голода, не имея возможности протянуть руку и насытиться. Оглядела пространство – на границе поляны подняла голову невозмутимая Мгла, дожевывая сорванный пучок сочной травы. Всё, что висело на её спине до нападения, осталось на месте нетронутым.

Затылок саднило при движении. Судя по всему, там была как минимум шишка и оцарапана кожа. Я активировала браслет на руке, чувствуя, как живительной струйкой пробирается к месту боли лечебная магия. Через пару минут голове стало заметно легче, а вся боль ушла. Даже царапины на руках сошли.

Самочки немного раздвинулись, открывая передо мной причину похищения – рядом с тремя аккуратными травяными гнездами, в которых лежало по одному яйцу, свернувшись в клубок, то ли спал, то ли, как и я, застыл парализованным, изрядно потрепанный и побитый жизнью, подросток. Светлые, но слишком грязные и пыльные волосы свалялись в колтуны, обувь, старая и сбитая, лежала рядом. Одет он был в подраные штаны, рубаху, а рядом лежала тканевая сумка, судя по всему – совсем пустая.