Ричард хмуро взглянул на нее:

– Одним словом, вы шпионили за мной. Но что касается Даркена Рала, я не убивал его. Фактически я к нему даже не притронулся.

– Мне понятно твое возмущение, – спокойно сказала сестра Грейс. – Но все делалось исключительно в твоих интересах. Ты можешь сколь угодно долго рассуждать, совершил ты три поступка, пробуждающих дар, или нет, но он пробужден, и ты начал становиться волшебником. Можешь верить или не верить, но это так. И не мы возложили на тебя это бремя. Мы лишь пытаемся помочь тебе нести его.

– Но…

– Никаких «но»! Пробудившийся дар можно узнать еще по трем косвенным признакам. Во-первых, у человека меняются вкусы по отношению к еде. Мы изучали это явление и, хотя так и не поняли его причины, знаем, что оно связано с пробудившимся даром. Во-вторых, ты начинаешь спать с открытыми глазами. Это свойственно всем волшебникам, даже тем, которые имеют лишь призвание. У имеющего дар это признак того, что он совершил все три поступка. У волшебника по призванию такой сон появляется с началом обучения. И наконец, третий признак – это головные боли. Убийственные. От них есть только одно средство – научиться управлять даром. Если этого не сделать, рано или поздно боли убьют тебя.

– Когда? Сколько времени у меня останется, если я не приму вашей помощи?

Кэлен дернула его за рукав.

– Ричард…

– Сколько?

– Говорят, что одному несостоявшемуся волшебнику удалось прожить несколько лет, – сказала сестра Элизабет. – Другой же протянул всего лишь несколько месяцев. Мы считаем, что это связано с силой дара: чем сильнее дар, тем страшнее боль и тем быстрее наступает смерть. Что касается тебя, то примерно через месяц ты начнешь терять сознание от боли.

– Уже терял, – хмуро сказал Ричард.

Сестры снова переглянулись.

– Мы начали искать тебя, когда ты еще не совершил ни одного из этих трех поступков, – сказала сестра Верна. – Но с тех пор, как мы выехали из Дворца, ты успел совершить уже все. Эта книга – волшебная. Точная ее копия осталась во Дворце, и когда что-то записывается в одной, запись сразу же появляется и в другой. Скажи, сколько времени прошло с того дня, когда ты убил этого Даркена Рала?

– Три. И на вторую ночь я в первый раз потерял сознание.

– На вторую ночь! – Сестры опять переглянулись, и на этот раз Ричард не выдержал.

– Почему вы все время переглядываетесь?

– Потому что ты исключительная личность, Ричард, – мягко заметила сестра Верна. – Необычная во всех отношениях. Мы не предполагали, что в одном человеке может сочетаться столько удивительных качеств.

Кэлен обвила рукой его талию.

– Вы правы, он исключительная личность. Человек, которого я люблю. Чем вы можете ему помочь?

Она опасалась, что сестры испугаются и передумают помогать Ричарду.

– Существуют особые правила, которым ему придется следовать. Нам всем придется следовать этим правилам, они неизменны. Любые переговоры здесь бесполезны. Он должен отдать себя в наши руки и отправиться с нами во Дворец Пророков. – Глаза сестры Верны стали печальны. – Один.

– Надолго? – сердито спросил Ричард. – Сколько времени займет мое обучение?

Черные волосы сестры Грейс блеснули в свете факелов.

– Сколько потребуется. Все зависит от того, как быстро ты учишься. И пока обучение не закончится, тебе нельзя покидать стен Дворца.

У Кэлен сжалось сердце.

– Смогу ли я навещать его?

Сестра Грейс медленно покачала головой:

– Нет. И еще одно. – Ее взгляд остановился на эйджиле. Она вынула из складок плаща металлическое кольцо размером с ладонь. Кольцо казалось сплошным, но сестра сделала какое-то движение, и оно распалось на две половинки, соединенные друг с другом. Она подняла отливающее серебристым светом кольцо повыше. – Это ошейник. Он называется Рада-Хань. Ты должен надеть его.