Сказать, что я был рад, – ничего не сказать!

– Как же ты нас всех достал, Ванюша! – Недовольный Прохор смотрел в сторону развалившегося в кресле напротив довольного жизнью колдуна. – Но ничего, вот прилетят сегодня вечером Романовы с Пожарским – быстро в себя придешь!

Тот только вяло отмахнулся:

– Напугал проститутку субботником… И вообще, даже в твоем рапорте, Петрович, я предстаю самым настоящим патентованным героем, спасшим будущего императора от верной смерти, – колдун указал на улыбающегося меня, – так что Романовы и Пожарский сквозь пальцы посмотрят на мои… невинные шалости. А так, только мы с вами в курсе, что мои скромные заслуги сильно преувеличены, но от награды в виде потомственного дворянства я отказываться не намерен – мне о дочери и о супруге с сыновьями заботиться требуется.

– Вспомнил о дочери! – хмыкнул Прохор.

– Я всегда о ней помнил! – Ваня резко вскочил и заходил по гостиной моего номера на втором этаже. – А теперь она со всех сторон будет дворянкой – и от Пафнутьевых, и от Кузьминых.

Тут подал голос Михеев, скромно сидевший за баром с чашечкой кофе:

– И перед кем Алексия своим дворянством козырять будет, Олегыч? Перед почитателями ее таланта? Так они ее и так любят и уважают. – Подполковник сделал глоток и продолжил: – В аристократической среде и раньше знали, что у девушки фамилия Пафнутьева, и относились… соответствующим образом, а уж когда звезда нашей эстрады закрутила бурный роман с Алексеем Александровичем… – он неопределенно помахал рукой. – Короче, общественный статус у нее и так высок, а многие молодые представительницы наших главных родов о чем-то подобном могут только мечтать. Кроме того, твоя фамилия широкой общественности не известна, – и опять глоток кофе. – А приятное дополнение к общественному статусу в виде денег… Иван Олегович, – Михеев ухмыльнулся, – насколько я понял, ты же у нас богатенький родитель, и Алексии о хлебе насущном заботится не надо?

– Ты это дочери скажи! – буркнул Кузьмин. – Боюсь, Леська от меня копейки не возьмет. Царевич, давай хоть через тебя десяток миллионов по возвращении на любимую родину дочке перекину?

За меня ответил возбудившийся Прохор:

– В очередной блудняк добренького Лешку втягиваешь, родитель хренов? У девки и так при сынке положение двусмысленное, а тут десяток лямов! Лучше сделай так, чтобы Леська с Прошкой и Виталькой сдружилась, а ты через это с ней и сблизишься. И еще сделай так, чтобы супруга твоя к девке не ревновала.

– Наталья у меня золото… – пробормотал колдун, уставился на меня и заявил трагическим тоном: – Царевич, бабу хочу чужую! Шляпа дымит, спасу нет!

«Вот же колдуна после правила мотает!» – мысленно усмехнулся я и выставил руки в защитном жесте:

– Ничем помочь не могу, Иван Олегович! И вообще, разве вам ночью вида купающихся голышом прелестниц не хватило?

– Не сыпь ты мне соль на рану! Как вспомню, штаны рвутся!

– Точно! Баба! – это воспитатель хлопнул себя по коленям. – Как же это я сразу не сообразил? Вот оно, решение того беспредела, творимого колдуном! Ванюша, слушай мой приказ! Сейчас же двигаешь на рецепцию и договариваешься с халдеями по поводу жрицы любви или сразу двух – каталоги с соответствующими ледями у них точно есть, – после чего развлекаешься в своем номере до упора. – Прохор повернулся к Михееву: – Вова, обеспечь скрытую доставку проститутки или проституток в номер к Ване, чтобы колдуна перед молодежью не скомпрометировать.

– Не получится, – ухмыльнулся тот. – Скоро Романовы и Пожарский прилетают, а Иван Олегович у нас герой дня. И как мы объясним его отсутствие? Боюсь, отмазка, мол, он бабу после